Россия, Иран и Турция сошлись в одной точке

22 ноября в Сочи состоится необычная встреча в верхах – переговоры лидеров России, Ирана и Турции. В центре внимания – урегулирование в Сирии, где три страны выступают гарантами перемирия. Вместе с тем, сотрудничество в треугольнике Москва-Анкара-Тегеран способно выйти далеко за пределы Сирии. Профессор НИУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев оценил перспективы формирования «оси» трех стран и присоединения к ним Азербайджана.

Подготовка к пересдаче карт

В основе повестки дня встречи лидеров России, Ирана и Турции в Сочи 22 ноября лежат вопросы, связанные с необходимостью начала процесса политической реконструкции Сирии и предотвращения повторного ее превращения в площадку для развития исламского радикализма, но уже на внутренней социально-экономической основе. Это возможно, если не будут созданы эффективные политические механизмы, отражающие новую систему интересов и влияния, которая возникал, как внутри Сирии, так и вокруг нее.

Кроме того, три страны обеспокоены тем, что в вопросах сирийского урегулирования США начинают занимать все более неконструктивную позицию, которая может привести к дестабилизации. Особенно учитывая, что США в современной Сирии и Ираке «терять» почти нечего, и они могут не особенно заботиться о судьбе своих активов и союзников.

Трудно не заметить, впрочем, что трехсторонний саммит России, Ирана и Турции в Сочи стал своего рода «ответом» на саммит АТЭС во вьетнамском Дананге и предшествовавшие ему китайско-американские переговоры. Договоренности США и КНР остановились далеко от «стратегического партнерства», но явно ознаменовали «примораживание» стратегического соперничества двух стран, которое рассматривалось, как эпицентр процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе на ближайшие несколько лет.

Мировая политика не терпит пустоты. Особенно, если это политика переходного периода. В условиях стагнации в ключевом в экономическом и политическом плане регионе АТР (естественно при условии отсутствия форс-мажоров со стороны КНДР) усилятся попытки изменения ситуации в других регионах. Как минимум, с тем чтобы подойти к новому циклу выяснения отношений в АТР с новыми возможностями. А, как максимум, чтобы оградить себя от возможной экономической и политической дестабилизации.

И Россия, и Иран, и Турция не претендуют на глобальное лидерство, но обладают статусом и потенциалом, существенно большими, нежели подразумевает термин «региональная держава». Три страны, хотя Турция и в несколько меньшей степени, были сориентированы на подключение к процессам формирования нового экономического пространства в Юго-Восточной Азии. Сейчас для них пришло время реструктуризировать собственные взаимоотношения, чтобы подойти к новой «точке бифуркации» с лучшим потенциалом.

Потенциал «оси» Москва-Стамбул-Тегеран

И с этой точки зрения потенциал «тройки» Россия-Иран-Турция намного больше, нежели просто кооперативное взаимодействие в Сирии или даже в целом на Ближнем и Среднем Востоке. Говоря о перспективах развития «оси» Москва-Стамбул-Тегеран необходимо отметить три обстоятельства, делающие этот геополитический проект не просто интересным, но и  потенциально лидерским.

Первое. В основе «оси» Москва-Стамбул-Тегеран, безусловно, лежат экономические интересы. Прежде всего, это формирование логистического коридора «Север-Юг», который сейчас уже может рассматриваться в практической плоскости. Появился достаточный объем транзитных и, что самое важное, нетранзитных грузов для него.

Но помимо экономических факторов «ось» объединяет и общее видение военно-политических вопросов и проблем безопасности. Причем не только в Сирии или в целом на Ближнем и Среднем Востоке, но и в более широком контексте – в Южной Азии, а также, частично, - и в Африке, в районе Африканского рога.

Как показывает практика, именно военно-политические составляющие коалиций оказываются сейчас оказывается самым стойким фактором партнерства.

Это связано с торможением глобализации и подготовкой ключевых государств мира к значительному переделу рынков в расчете на новую промышленную революцию и перестройку общемировых политических институтов. Как контрпримеры можно привести судьбу Транс-Атлантического экономического партнерства и НАТО.

Второе. Пред странами-партнерами стоит задача промышленной модернизации. Причем в условиях, когда прежние концепции развития, основанные на идее подключения к центру экономического роста в ЕС, но с вариациями, утрачивают свою актуальность. По потенциальной номенклатуре промышленных товаров страны практически между собой не конкурируют за исключением отдельных сфер. Но они на общем фоне не являются решающими и могут быть гармонизированы в процессе освоения внешних рынков.

Страны слишком различны, чтобы возникала «внутривидовая» конкуренция. Промышленная модернизация позволит еще дальше «развести» конкурентные «зоны». Страны-партнеры стоят перед необходимостью новой промышленной модернизации, но для каждой она будет различной по отраслевой и технологической направленности.

Важно и то, что «ось», если экономическое взаимодействие будет успешным, станет сообществом с базовым населением более 300 миллионов человек, что достаточно для разработки и первичной коммерческой реализации технологически насыщенных проектов. Сообщество потенциально обладает и хорошим потенциалом для формирования самодостаточного финансово-инвестиционного и платежного цикла, с высоким уровнем устойчивости к внешнему давлению. Ведь проблемы с доступом к финансовым инструментам испытывают, как минимум, две из трех стран «ядра» - Россия и Иран, а, похоже, в самое ближайшее время, начнет испытывать и Турция.

Третье. У «ядра» оси естественным образом формируется собственные «полупериферия» и «периферия» в лице стран, которые объективно будут втянуты в экономические процессы и проекты «ядра». Причем, эти страны различны, как по своему статусу и возможностям, так и по своим целям развития. Это дает ядру «оси» достаточную гибкость в обеспечении экономических и политических интересов на национальном уровне.

Вокруг «ядра» может быть выстроены партнерские отношения с другими странами, начиная от Сирии (логистически важной территории и ценного сельскохозяйственного пространства) и заканчивая Катаром (финансовые ресурсы и выгодное географическое положение), не исключая и Египет, Азербайджан, Казахстан и ряд других стран.

С такими союзниками для каждого участника «ядра» может быть найдена своя специфическая ниша интересов – как политических, так и экономических. Это не означает, что не возникнет противоречий. Напротив, при таких сильных участниках «ядра» противоречия неизбежны. Однако и компромисс будет легче искать на фоне множественности возможностей, облегчающих экономические и политические «размены».

Вызовы перед новой коалицией

Парадокс отношений в треугольнике Россия-Иран-Турция в том, что по отдельности, на уровне двусторонних отношений, три страны обречены на противоречия и отсутствие долгосрочных перспектив, не говоря уже о каком-то стратегическом партнерстве. Любое двустороннее партнерство, будет вызывать противодействие не только со стороны внешних игроков, но и изнутри соответствующих государств. Ведь экономические и политические интересы стран-партнеров более чем противоречивы. Это заметно, глядя на запутанное и пока недостаточно успешное взаимодействие России и Ирана, несмотря на неплохие перспективы.

Но в рамках коалиции, цели которой направлены не друг на друга, а на «освоение» внешнего пространства, эти три государства вполне могут сформировать для себя относительно самодостаточный вектор с минимумом внутренних противоречий, которых, конечно же, полностью избежать не получится.

Но перед тремя странами «ядра» коалиции стоит ключевой вызов. От ответа на него зависит, насколько «тройка» сможет перерасти рамки ситуативного объединения. Речь идет о формировании новой системы взаимоотношений в Прикаспии. И ключевым вопросом  будет являться урегулирование или, как минимум, долгосрочная стабилизация, Карабахского конфликта. Иначе уровень политических рисков, ограничивающих инвестиционные процессы и в «ядре», и вокруг него, в пространстве коридора «Север-Юг», будет слишком велик. Но главное – в систему партнерства не удастся включить Азербайджан, который по своему потенциалу в перспективе может стать четвертым участником «ядра». Политическая воля и здравый смысл для этого у руководства Азербайджана явно есть.

Развитие партнерства «тройки» с Азербайджаном может существенно изменить расклад сил и отношений не только в Прикаспии, но и в целом на постсоветском пространстве.

И, конечно, надо понимать, что потенциальная геоэкономическая «ось» Москва-Анкара-Тегеран крайне уязвима для информационных и политических манипуляций. Это требует углубленного и вдумчивого взаимодействия на экспертном и информационном уровне. Тем более, что такие манипуляции просто предопределены самой ситуацией не только вокруг Сирии, но и в целом на Ближнем и Среднем Востоке.

Будущее «оси» Москва-Тегеран-Анкара – это во многом вопрос развития и согласования интересов, а не немедленной политической институционализации. Формирование новой коалиции вряд ли будет похоже на геополитическую «революцию». О его успешности можно будет судить на первых порах по тому, как и в какой форме, будет происходить вовлечение в него стран условной «полупериферии».

Важно и то, что новая геополитическая и геоэкономическая «тройка», если ее развитие будет успешным, станет проектом, по многим параметрам - альтернативным ЕАЭС, хотя бы силу нацеленности на реальную индустриализацию, а не только на формирование режима свободной торговли и участие в логистических проектах. Для России успех в экономическом наполнении новой коалиции будет реальным шагом в направлении не только политической, но и геоэкономической многовекторности. Это будет для государств Евразии принципиально новым вызовом.

Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ ВШЭ