Американский аналитик: Швеция и Финляндия могут вступить в НАТО к 2020 г.

Система безопасности Европы уже несколько лет находится в глубоком кризисе. Бюрократия НАТО ухватилась за «российскую угрозу», оправдывая свое существование. Дональд Трамп, объявивший Альянс «устаревшей» организацией и порядочно напугавший европейских союзников, в апреле изменил позицию и поддержал НАТО. Однако Белый дом по-прежнему настаивает, что Европа не доплачивает за оборону и требует от союзников заплатить по счетам. Складывается впечатление, что в основе кризиса безопасности Европы, подрывающего ее мировую конкурентоспособность, лежит кризис старого мышления. Евроатлантическое сообщество скатывается к стереотипам холодной войны, вместо того, чтобы переосмыслить будущее Европы в глобальном мире, давно выросшем из шаблонов евроцентризма. Это вызывает рефлекторные движения, например, попытки расширить НАТО или свергнуть неугодного Башара Асада. 

Чтобы лучше разобраться во взглядах американского истеблишмента на ситуацию в Европе, «Евразия.Эксперт» побеседовал с американским политологом, сотрудником Центра международной безопасности и сотрудничества Стэнфордского университета Андреа Джили.

- Господин Джили, недавно президент США Дональд Трамп обрушился с критикой на страны-члены НАТО, заявив, что многие участницы альянса тратят недостаточно средств на оборону, перекладывая бремя расходов на США. В чем вы видите главную проблему? Почему многие страны недоплачивают?

- Главная проблема в том, что коллективная безопасность – это «общественный товар» (public good): в отличие от большинства товаров, которые мы постоянно покупаем, затраты [на безопасность] и получаемые выгоды не всегда совпадают. В результате некоторые страны могут извлекать преимущества из безопасности, которую обеспечивает НАТО, не принимая на себя все [необходимые] затраты.

Это не ново и не удивительно. Все общественные товары, включая коллективную безопасность, подчиняются определенным закономерностям.

По факту европейские страны недоинвестировали в оборону на протяжении всей холодной войны и после ее окончания.

Решить проблему тяжело – по крайней мере, если все игроки хотят минимизировать негативные последствия от перехода [к новому состоянию]. С одной стороны, США могут взять и уйти из Европы – это даст союзникам импульс для усиления своих военных возможностей. Однако в краткосрочной перспективе мы не знаем, к каким последствиям это приведет.

Внутри Европы могут вспыхнуть противоречия, или враждебные соседи могут воспользоваться возможностью и атаковать наиболее уязвимые элементы НАТО. С другой стороны, европейские правительства сталкиваются во внутренней политике с мощным сопротивлением [росту] военных расходов, которые неизбежно затронут щедрые системы государств всеобщего благосостояния (им. в виду социальные расходы в европейских странах – прим. «ЕЭ»). Поэтому, пока США привержены обеспечению безопасности Европы, ситуация коренным образом не изменится.

- То есть ожидать перераспределения расходов на коллективную оборону в рамках НАТО не стоит?

- Два фактора, вероятно, могут сыграть свою роль в сокращении сегодняшнего неравенства расходов на оборону в трансатлантическом сообществе.

Шизофреническая и непредсказуемая внешняя политика Трампа заставляет Европу нервничать, и в конечном итоге усилит стремление к увеличению, хотя бы скромному, военных расходов.

Во-вторых, сегодня безопасность Европы под вопросом, и европейские страны постепенно, хотя мало и медленно, увеличивают свои военные расходы в последние годы – этот тренд, вероятно, продолжится.

- Может ли кто-то из стран-членов выйти из НАТО?

- Учитывая, что большинство членов НАТО извлекают выгоды из существования Альянса, причин для выхода немного. Это не означает, что в будущем кто-то не может выйти [из Альянса], но сейчас таких сигналов мало. Теоретически некоторые страны могут перейти к более нейтральной позиции в отношении НАТО, в то время как другие решат, что интересы их безопасности лучше соблюдаются вне Альянса. Сложно прогнозировать, будут ли подобные решения приняты [на практике], но, полагаю, это будет непросто и небыстро.

- Как известно, парламент Черногории принял закон о вступлении в НАТО. Какие еще страны могут вступить в эту организацию?

- НАТО в ходе расширения фактически охватило всю Европу после окончания холодной войны. Два основных направления расширения – Центральная и Восточная Европа, и Балканы. Исключая такие нейтральные страны, как Австрия или Швейцария, мало кто остался за рамками [блока]. Поэтому на протяжении 2000-х гг. основной вопрос касался членства Грузии и Украины. Он обсуждался в 2008 г. Несколькими месяцами позже началась война между Россией и Грузией.

Маловероятно, что эти две страны вступят в НАТО в обозримой перспективе, и вопрос их членства пока снят с повестки дня. На Балканах, учитывая, что Сербия не выглядит заинтересованной или готовой присоединиться к Альянсу, только Босния и Герцеговина и Косово являются потенциальными членами. Вступление [в Альянс] первой более вероятно, чем последней, но много вопросов по-прежнему открыты.

По мере приближения к 2020-м гг. НАТО может расшириться на север: Швеция и Финляндия – две нейтральные страны, которые де-факто находятся в тесном альянсе с НАТО.

В последние годы в обеих странах все больше дискуссий на тему возможности вступления в НАТО. Электорат и политики по-прежнему разделены [по этому вопросу]. Если Россия будет проводить более жесткую политику, чаша весов может склониться в сторону [членства]. В любом случае, обе страны усилят партнерство с НАТО или отдельными странами-членами, особенно учитывая их общее членство в ЕС.

- В январе 2017 г. США перебросили в Польшу и Прибалтику много солдат и танков. Как вы думаете, может ли Трамп отыграть назад планы администрации Обамы по усилению в Восточной Европе?

- Президент США всегда может изменить политику США. Однако развертывание сил и военные учения в Европе продолжились после выборов. Внешняя политика Трампа не вполне ясна. Последние события показывают, что он может быть не настолько дружелюбным России, как многие сначала полагали. Полагаю, в краткосрочной перспективе ничего серьезно не изменится.

- Каким вам видится урегулирование наметившейся гонки вооружений между США и Россией в Восточной Европе?

- Существуют трения, и решение следует искать на политическом уровне. Однако никто из игроков не хочет выглядеть проигравшим в результате сделки, поэтому успешные переговоры маловероятны.

- Что вы думаете по поводу дальнейших шагов администрации Трампа на Ближнем Востоке и в Сирии?

- Мы не можем точно предсказать будущее и, в особенности, действия президента США, чья повестка, приоритеты и убеждения меняются очень быстро. Однако мы можем оперировать фактами.

Чтобы победить ИГИЛ (запрещенная террористическая организация – прим. «ЕЭ»), Сирия нуждается в государственной власти. Без государства в Сирии ситуация в сфере безопасности ухудшится.

Торг между Россией и США, по сути, идет по поводу того, кто будет во главе государства после Башара Асада. Россия хочет дружественное правительство в Дамаске, и не готова согласиться на меньшее.

США недавно изменили свою позицию: в начале апреля заявляли о поддержке Асада, а в середине апреля было заявлено, что Вашингтон желает его ухода. Пока Асад может рассчитывать на военную поддержку Ирана и Россиия, он останется у власти. И я не уверен, что США хотят и могут изменить ситуацию. Не имея серьезного стратегического интереса к стране, они едва ли имеют значимые причины для военной интервенции.

Надо учитывать и еще два обстоятельства. Во-первых, в Сирии нет ясной, надежной и умеренной оппозиции, которую США могли бы поддержать. Это обстоятельство усложняет вмешательство. Во-вторых, я предполагаю, что если в Европе произойдет очередной крупный теракт, подобный [произошедшему в 2015 г. во французском] Батаклане, то Трамп может вновь изменить риторику, направив ее против ИГИЛ, а не Асада.