США пригрозили Беларуси «ядерной дубиной»

США продолжают создавать инструменты для ограниченных ядерных конфликтов и отыгрывать соответствующие сценарии в рамках командно-штабных учений. Так, в конце февраля Пентагон заявил об имитации ядерного удара по России в ходе учений, а ранее в этом году стало известно о размещении ядерных зарядов пониженной мощности на американских подлодках. Учитывая, что поводом для применения ядерного оружия по российским объектам в США традиционно называют предполагаемый удар России по Прибалтике, подобные экзерсисы непосредственно касаются Восточноевропейского региона коллективной безопасности ОДКБ. Последние действия и заявления американских военных в сфере ядерных вооружений проанализировал научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрий Стефанович.

Новый заряд ядерной бодрости

В начале 2020 г. случилось то, что было анонсировано и ожидалось последние пару лет: Пентагон объявил о развертывании ядерного боезаряда пониженной мощности W76-2 на баллистических ракетах подводных лодок (БРПЛ) «Трайдент-2». В связи с этим как в экспертной, так и в военно-политической среде вновь оживилась дискуссия вокруг роли и места различных видов ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности и стратегической стабильности.

При этом стоит отметить, что в открытых источниках не встречалась информация о советских и российских работах[1] над боезарядами пониженной мощности для БРПЛ[2]. Это может быть связано как с сомнительностью самой идеи использовать средство доставки ядерного боезаряда межконтинентальной дальности для решения «частных» задач, так и с очевидным фактом: чем ниже мощность, тем выше требуемая точность, которая падает с ростом дальности[3]. Соответственно, можно предположить, что с точностью у американских партнеров все очень неплохо, тем более, с учетом работ над так называемым «супер-взрывателем», позволившим оптимизировать момент подрыва для «родственной» боеголовки W76-1.

Кроме того, подводное базирование теоретически позволяет ближе подойти к берегам вероятного противника и наносить удары «Трезубцев» по настильным траекториям на меньшие расстояния и, соответственно, оставить меньше времени на реакцию.

Встает справедливый вопрос: не создается ли в США потенциал обезглавливающего удара? Конечно, по некоторым оценкам, удар пониженной мощности не приведет к полномасштабному ядерному ответу, но в России такой подход вряд ли найдет понимание. Как отметил Владимир Путин 1 марта 2018 г., «Любое применение ядерного оружия против России или ее союзников малой, средней, да какой угодно мощности мы будем рассматривать как ядерное нападение на нашу страну. Ответ будет мгновенным и со всеми вытекающими последствиями».

Сценарии ядерных игрищ

Самое любопытное в том, что на фоне дискуссий экспертов появились и сообщения различной степени официальности и достоверности по поводу конкретных сценариев применения того или иного ядерного оружия американской стороной. Эти сценарии свидетельствуют о достаточно специфическом понимании ядерной динамики заокеанскими партнерами[4].

Как выяснилось, еще в последние годы в администрации президента США Барака Обамы закрепились несколько параноидальные взгляды относительно классического (и оттого еще более пугающего) сценария: Россия нападает на одну из прибалтийских держав, НАТО успешно «дает сдачи», после чего российская сторона зачем-то наносит «ограниченный» ядерный удар либо непосредственно по вооруженным силам противника в регионе, либо по одной из военных баз в Германии, заполненной самолетами, беспилотниками и высокоточным оружием. Это происходит как бы в рамках виртуальной стратегии «escalate to de-escalate», предусматривающей, по мнению американских коллег, ядерную эскалацию в целях последующего завершения конфликта на лучших условиях. Для поиска возможных вариантов ответа на такое развитие событий в американском Совете национальной безопасности было разыграно несколько командно-штабных учений с участием представителей причастных ведомств.

В ходе первого КШУ на уровне «заместителей», то есть чиновников второго порядка из различных органов и организаций, был выбран следующий подход: раз уж Россия первой нарушила ядерное табу, это отличный шанс переквалифицировать ее в страну-изгоя и сплотить весь мир вокруг трансатлантического лидерства. При этом параллельно продолжаются активные боевые действия с применением обычных вооружений, в которых у НАТО сохраняется подавляющее преимущество. Воздерживалась ли российская сторона от дальнейших ядерных ударов – неизвестно.

На следующем учении, уже на уровне руководителей ведомств и родов войск, все-таки решили ответить ядерным ударом, причем не для решения тактических или стратегических задач военного характера (в ходе учений отмечались проблемы с поиском подходящих объектов для атаки), а с целью поддержания уверенности в американской надежности и решительности как у союзников, так и у противников.

Самая интересная деталь – ответные «символические» американские ядерные удары наносились по Беларуси, при этом та даже в рамках отыгранного сценария вообще не принимала никакого активного участия в конфликте. Также весьма символично, что после ядерного удара по союзнику России учение было закончено без дальнейших ходов.

Отмечается, что у американских партнеров существуют серьезные проблемы с прицеливанием «контр-деэскалационного» ядерного удара. Среди вариантов фигурируют и цели в глубине России, и цели непосредственно на театре военных действий – неизвестно, что может привести к еще более масштабной эскалации. Рассматривается и опция оставить решение исключительно за президентом, которому, очевидно, будет крайне сложно принять взвешенное решение в условиях ядерного конфликта[5].

При этом подобные сценарии продолжают отрабатываться в том числе и с участием действующего министра обороны США Марка Эспера: опять Россия наносит ядерный удар малой мощности по территории страны НАТО в ходе конфликта в Европе, и в ответ США наносит сопоставимый ядерный удар. Какие-либо дополнительные детали озвучены не были.

Проблемы и решения

Таким образом, можно сделать два главных вывода: 1) у США появилось новое средство для ограниченных ядерных ударов – баллистическая ракета подводных лодок с боезарядом пониженной мощности[6]; 2) конкретные задачи и сценарии применения такого оружия носят надуманный характер.

Кроме того, американские партнеры отказываются от подтверждения классического тезиса о невозможности победы в ядерной войне (пусть в последнее время и с оговорками про Китай и новые реалии).

Что делать в такой ситуации России и нашим союзникам? ОДКБ является ядерным союзом лишь условно. При этом Россия распространяет ядерный зонтик на союзников, и в соответствии с действующей российской Военной доктриной, ядерный удар США по Беларуси будет достаточным условием для ответа уже непосредственно по США. Еще более широкие условия применения ядерного оружия содержатся в действующей редакции Военной доктрины Союзного государства (предположительно, они должны были быть уточнены в новой редакции, согласованной еще в конце 2018 г., но до настоящего времени не утвержденной). В сочетании с передовыми ядерными силами Российской Федерации это должно было стать достаточным сдерживающим фактором для любой другой страны.

Вместе с тем, возможно, с российской стороны целесообразно было бы уточнить рассматриваемые сценарии применения так называемого тактического, достратегического ядерного оружия.

Конечно, оно не находится на постоянном боевом дежурстве и размещено на базах центрального хранения, однако даже минимальная транспарентность в части его предполагаемых задач позволила бы разрядить обстановку, предоставить аргументы для ответа на слухи по отработке российских ядерных ударов по европейским столицам, а также способствовать решению проблемных вопросов вокруг продления Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений.

Что касается различных концепций «эскалационного доминирования», «лестницы эскалации» и так далее, то, как представляется, в части ядерных вооружений действительно могут существовать различные «ступени», однако путь от взрыва первого ядерного боезаряда до начала полномасштабного обмена стратегическими ударами может быть преодолен в очень сжатое время.

Ядерная сфера остается частью военно-стратегической реальности нашей планеты, и Евразия – все еще важнейший континент в этом контексте. Возникающие проблемы и противоречия вызывают закономерные опасения о возможных ядерных угрозах, однако в то же время такое развитие событий заставляет более активно искать эффективные решения для сокращения таких угроз.

Дмитрий Стефанович, научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, внештатный сотрудник IFSH, эксперт РСМД, сооснователь проекта «Ватфор»

[1] При этом у британских БРПЛ «Трайдент-II» уже довольно давно есть маломощные боеголовки (вплоть до субкилотонных), и они не вызывали возражений.

[2] Что ничуть не отменяет возможного наличия боезарядов малой мощности для «достратегических» видов ядерного оружия.

[3] Это было серьезной проблемой для отечественных баллистических ракет довольно продолжительное время.

[4] Отмечу прекрасную формулировку К. Богданова: «…сверхдержавы повышают стратегические риски ядерной войны, решая конъюнктурные задачи временного характера, вызванные дефицитом политического доверия».

[5] Обратим внимание читателей на описание ощущения в ходе подобного процесса в рамках «виртуального» проекта организации Global Zero.

[6] При этом уже давно развернутые в Европе свободнопадающие ядерные бомбы семейства B61 (также модернизируемые в целях повышения точности в вариант B61-12) также обладают аналогичной опцией, к тому же в перспективе будут сертифицированы для применения с «европейских» малозаметных истребителей пятого поколения F-35, но это отдельная тема.