Венгрия выбирает «Турецкий поток» вместо американского СПГ

Летом 2017 г., в рамках московского визита министра внешнеэкономических связей и иностранных дел Венгрии Петера Сийярто, было заключено соглашение между Будапештом и «Газпромом» о продлении «Турецкого потока» через территорию Болгарии и Сербии до Венгрии. Это стало очередным шагом российской стороны по выстраиванию газотранспортных маршрутов в обход Украины. Хотя все еще существует возможность, что транзитные поставки через Украину в минимальной степени продолжатся после 2019 г., когда истекает 10-летний контракт между «Газпромом» и украинским «Нафтогазом». Успешное претворение проекта в жизнь может означать, что «Турецкий поток» будет продлен в граничащие с Венгрией страны. Однако, как и в случае с предшественником текущего проекта, «Южным потоком», ряд рисков может воспрепятствовать реализации проекта. США продвигают свой СПГ

Следует сказать, что решение о подключении Венгрии к «Турецкому потоку» вписывается в общую канву контактов между российскими и венгерскими властями. В ходе будапештского визита В. Путина в начале февраля текущего года было закреплено, что по вопросу выбора маршрута поставок природного газа венгерская и российская стороны придерживаются прагматической позиции. Москва высказала готовность поставлять топливо как через ответвление «Северного потока», так и посредством подключения Венгрии к европейской части «Турецкого потока». При этом не исключался даже вариант поставок через Украину в случае существенного улучшения геополитического положения. Отказ Венгрии от подключения к «Северному потоку-2» отчасти зиждется на нежелании венгерской стороны полностью пресекать поступление транзитных доходов, ведь в случае продления газопровода Венгрия наверняка осталась бы последним государством на юго-восточном направлении.

Транзиту – быть!

Высказывания П. Сийярто свидетельствуют о том, что пропускная способность предполагаемого газопровода на территории Венгрии составит 8 млрд кубометров. Текущий уровень внутренней добычи (1,5 млрд кубометров в год) продолжит падение по мере роста выработки месторождений: добыча газа в Венгрии достигла своего пика более 30 лет назад, в 1985 г. (7,5 млрд кубометров в год) и с тех пор неизменно сокращается.

В то же время в долгосрочной перспективе энергетический сектор Венгрии в рамках внедрения мер энергоэффективности в состоянии снизить свою потребность в природном газе на 1,5–2 млрд кубометров в год.

По всей видимости, эти два тренда нейтрализуют друг друга, и потребность Венгрии в ближайшее время не изменится радикально в сравнении с текущими показателями. Следует отметить, что импорт российского газа в последние годы стабильно колебался в интервале 5,3–6,1 млрд кубометров в год. В этом году, по всей видимости, ожидается превышение нормы последних лет.

Таким образом, венгерская нитка «Турецкого потока» скрывает в себе порядка 2 млрд кубометров резервных объемов. Более того, так как, согласно положениям контракта между «Газпромом» и венгерской «MVM», Венгрия получает газ и с австрийского направления (из Центральноевропейского газового хаба в Баумгартене), Венгрия может рассчитывать на сохранение транзитных поступлений.

Например, структура «Южного потока» предполагала ответвление в сторону Австрии и Словении – аналогичные представления высказываются и в отношении проходящего через Венгрию ответвления «Турецкого потока». О том, что в этих странах есть спрос, свидетельствует тот факт, что Австрия не только намеревается сохранить текущий уровень импорта (порядка 6 млрд кубометров в год), но планирует увеличить его объемы.

Росту российского экспорта газа может способствовать и строительство газовых интерконнекторов в странах ЕС.

Например, венгерско-словенский интерконнектор пропускной способностью в 1,3 млрд кубометров будет достроен к 2020 г. 

Однако «Турецкий поток» интересен Венгрии и в силу других причин. В то время как «Северный поток-2» строится при содействии западных мейджоров («Engie», «E.ON», «Wintershall», «Gasunie»), «Турецкий поток» реализуется на принципиально других основаниях. Во-первых, на территории Болгарии, Сербии и Венгрии газопровод, по всей видимости, будут строить и контролировать национальные компании.

Участие «Газпрома» как в непосредственном строительстве газопроводов, так и в структуре владения возможно, однако ради соблюдения положений Третьего энергетического пакета ЕС российский концерн не будет стремиться к мажоритарной доле.

Примечательно, что решение Будапешта совпало с разработкой американского законопроекта HR 3364, выведшего противодействие строительству «Северного потока-2» в ранг пункта внешнеполитической повестки Вашингтона. Однако на данный момент влияние американской стороны на курс экономической политики Венгрии несущественно.

Балканские загвоздки

Среди всех факторов риска вероятность отказа венгерской стороны или отсутствие спроса со стороны Будапешта – наименее реалистичные варианты. Контракт на поставки газа между Россией и Венгрией действует до 2021 г., однако стороны уже сейчас начинают работу над тем, чтобы подготовить соглашение на период после данной даты.

Гораздо больший риск представляет собой возможная обструкционистская позиция Турции или Болгарии.

Хотя на данный момент, кажется, разногласия с Турцией минимизированы, и накал ноября 2015 г. прошел, не может не настораживать тот факт, что премьер-министр Болгарии – тот самый Бойко Борисов, который торпедировал «Южный поток» и в 2009–2014 гг., свернул фактически все российские энергетические проекты в стране. В отличие от ситуации 2014–2015 гг. текущая позиция ЕС не столь категорична в отношении «Газпрома», однако она все еще далека от идеальной.

При беглом просмотре венгерских СМИ может сложиться впечатление, что в пределах Венгрии также не все однозначно. Например, недавно назначенный посол Венгрии в США заявил, что одной из основных своих задач он считает привлечение американского СПГ в Венгрию через СПГ-терминал в Хорватии. И это при том, что члены правящей партии Фидес в прошлом неоднократно высказывались против вхождения американских компаний на венгерский рынок.

Однако, по всей видимости, такие высказывания имеют место, так как правящие элиты не видят в них риска. Предполагаемый конкурент российских газовых проектов на Балканах – СПГ-терминал в г. Омишаль на острове Крк – развивается довольно вяло.

Принятие окончательного инвестиционного решения было отложено на 2018 г., и, несмотря на гарантию предоставления 102 млн евро со стороны ЕС, все еще неизвестно, как будет профинансирован проект, оценочная стоимость которого достигает 1,1 млрд евро. К тому же, принимая во внимание нерентабельность польского СПГ-терминала в г. Свиноуйсьце, небесспорна логика строительства терминала мощностью лишь в 4-6 млрд кубометров.

В конечном счете, наибольшую угрозу безукоризненного выполнения балканской нитки «Турецкого потока» представляют трения в российско-европейских отношениях. Стороны, которые в наибольшей степени выиграют от реализации данного проекта – Сербия (не входящая в ЕС) и Греция – обладают минимальными лоббистскими возможностями.

Впрочем, контрагенты в остальных странах-членах ЕС, через территорию которых предполагается проложить газопровод, также не смогут сильно повлиять на позицию Брюсселя, в отличие от того же «Северного потока-2» (все, кроме голландской «Gasunie», входят в топ-30 крупнейших европейских компаний). Смогут ли страны Центрально-Восточной Европы и Балканского полуострова сделать из кажущегося недостатка преимущество, покажет развитие событий в ближайшие месяцы.

Виктор Катона, специалист по закупкам нефти MOL Group (Венгрия)