«Игра на понижение». Выгодно ли России сокращение добычи нефти ОПЕК?

1 июля ОПЕК согласовала продление сделки по сокращению добычи нефти в рамках ОПЕК+ на 9 месяцев. Этому во многом способствовала встреча президента России Владимира Путина с наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом бен Сальманом в рамках саммита «большой двадцатки» накануне, где сторонам удалось согласовать единую позицию. В то время как одни нефтяные компании говорят о «сдаче рынков», другие приветствуют достигнутую договоренность. Выгодна ли России сделка ОПЕК+ на самом деле и почему, проанализировал специалист по закупкам нефти MOL Group Виктор Катона.

Нефтяной рынок в цифрах

Нынешний год – один из самых непредсказуемых в сфере нефтедобычи и нефтеторговли, с переплетением политических, экономических и строго энергетических кризисов, которые одновременно тянут нефтяной рынок в противоположные направления. Санкции США против Ирана и Венесуэлы, новые правила мореплавания IMO 2020, появление нового мощного экспортера нефти в лице США – все эти явления были до определенной степени нейтрализованы слаженными действиями государств – членов клуба ОПЕК/ОПЕК+, согласившихся на сокращение добычи нефти ради сохранения приемлемых цен на нефть. Однако стоило ли России участвовать в этой монументальной затее?

Ответ однозначный – да. И дело не только в политических моментах, например, в том, что сокращение добычи государств – членов ОПЕК является чуть ли не единственным действительно удачным и скоординированным действием XXI века (после ряда провальных попыток, прошедших под знаков фрондерства Саудовской Аравии). Или в том, что участие России ощутимым образом увеличило ее вес на территории Ближнего Востока. В первую очередь это решение повлекло за собой огромную экономическую выгоду для нефтедобывающих компаний России – причем эта выгода превосходит потери нефтеперерабатывающего сегмента.

График 1. Добыча нефти в России / Соответствие квотам ОПЕК+ в 2018‑2019 гг. (млн барр. в день). Источник: Министерство энергетики РФ, Thomson Reuters, данные автора.

Ради определения непосредственной выгоды для российских экспортеров нефти следует обратить внимание на базисные факторы нефтяного рынка в 2019 г. (см. График 2). Экспорт российской нефти колебался в интервале 5‑5,4 млн баррелей в течение первых шести месяцев текущего года, причем флагман российского экспорта Urals на удивление высоко котировался в марте-мае. Если исторически Urals котировался ниже на 1‑2 доллара США за баррель, нежели мировой бенчмарк Brent, то весной этого года на фоне сужения пула высокосернистых нефтей зачастую оценивался в Brent +1 доллар США за баррель.

Таким образом, ежемесячно сорта Urals в мире продавалось на 9-10 млрд долларов США. Ради простоты эксперимента, весь российский экспорт нефти приравняем к котировкам Urals, несмотря на то, что такие сорта нефти, как ВСТО или Сокол, из-за географических соображений, разницы в качестве и своеобразностей нефтяного рынка Северовосточной Азии оцениваются выше, нежели Urals. Следует отметить, что никто не в состоянии сказать, насколько бы упали цены на нефть в случае отсутствия соглашения ОПЕК/ОПЕК+, однако даже беглый взгляд на График 2 выявляет, что слова министра энергетики России Александра Новака о том, что дополнительная прибыль российских нефтегазовых компаний по состоянию на конец 2018 г. составляет 120 млрд долларов США, вполне справедливы.

График 2. Прибыль российских нефтеэкспортеров от участия в сокращении добычи ОПЕК/ОПЕК+. Источник: Министерство энергетики РФ, Thomson Reuters, S&P Platts, данные автора.

На чем основана критика

Принимая во внимание вышесказанное, не стоит удивляться тому, что почти все руководители российских нефтедобывающих компаний выступили за продление действия договоренностей ОПЕК/ОПЕК+, по крайней мере, в течение всей второй половины 2019 г. Вагит Алекперов, глава ведущей независимой нефтегазовой компании «ЛУКОЙЛ», высказался за осторожность в координации объемов добычи, добавив, что не в интересах компании ее наращивание, если это приведет к снижению цен. Александр Дюков, глава «Газпром нефти», также высказался за сохранение договоренностей ОПЕК/ОПЕК+, заявив, что этот формат взаимодействия в полной мере себя оправдал. Единственным исключением стал глава «Роснефти» Игорь Сечин, по мнению которого экспортеры американской нефти смогут «занять долю рынка России», если Венские договоренности будут продлены до конца 2019 г.

Риторика «Роснефти» о добровольной сдаче рынков во многом объясняется тем, что именно ведущий российский производитель нефти намеревался ввести в эксплуатацию сразу несколько масштабных проектов в конце 2018 – начале 2019 г. (запуск Тагульского и второй очереди Среднеботуобинского месторождения), которые был вынужден отсрочить на более поздний срок ради соблюдения производственных квот. Учитывая серьезную налоговую нагрузку «Роснефти» ($43,9 млрд по состоянию на конец 1 квартала 2019 г.), ограничение добычи, вне всякого сомнения – значимый фактор. Однако, несмотря на трудности «Роснефти» и других компаний, пытающихся сочетать ввод новых проектов с соблюдением производственных квот, общенациональный интерес возобладает.

По итогам встречи президента России с наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом бен Сальманом в рамках саммита G20 в японской Осаке было заявлено о согласовании единой позиции. Это безусловный фактор стабильности для общемировых нефтяных котировок, однако действия США, как в отношении собственной добычи, так и посредством санкционных действий, и растущие опасения по поводу замедления глобальных темпов экономического роста будут и впредь оказывать понижающее воздействие.

Виктор Катона, специалист по закупкам нефти MOL Group