Беларусь инициирует выработку единых стандартов оценки выборов в странах ОБСЕ. Данная тема обсуждалась на прошедшем заседании Российско-белорусского экспертного клуба, посвященном итогам парламентских выборов в Беларуси и России.

Старший советник второго департамента стран СНГ МИД России Татьяна Бирюлева отметила положительную оценку выборам со стороны российских наблюдателей. Также эксперт подчеркнула открытость, прозрачность и высокий уровень организации выборов в Палату представителей Национального собрания.

Чрезвычайный и Полномочный Посол Беларуси в России Игорь Петришенко, говоря об оценке выборов со стороны наблюдательных миссий, напомнил об отсутствии какого-либо закрепленного набора стандартов и правил

Касаясь оценки выборов со стороны различных миссий, Чрезвычайный и Полномочный Посол Беларуси в России Игорь Петришенко констатировал, что какого-либо утвержденного перечня стандартов не существует. В данном случае необходимо выработать единые методы и стандарты оценки выборов хотя бы в рамках ОБСЕ.

«Мы видим, что они формируются под каждую страну и под каждые выборы отдельно, к кому-то строже, к кому-то – менее строже», – констатировл И. Петришенко.

Полную версию репортажа читайте на портале «БЕЛТА»

30 сентября в Деловом и культурном комплексе Посольства Беларуси в России состоялось заседание Российско-белорусского экспертного клуба. Темой дискуссии стали итоги парламентских выборов в Республике Беларусь и Российской Федерации в рамках развития Союзного государства.

Чрезвычайный и Полномочный Посол Беларуси в России Игорь Петришенко указал на важность реализации союзной «фабрики мысли» – Российско-белорусского экспертного клуба, как интеграционного проекта, который объединяет политологов, историков, социологов, экономистов и экспертов двух стран.

«Ваши мысли, знания и опыт, стремление к конструктивному разрешению общих для наших стран вопросов лягут в основу формирования единого мировоззрения Союзного государства, – отметил И. Петришенко.

Посол также подчеркнул особую роль прошедших парламентских выборов в рамках союзных отношений, указав на активное вовлечение парламентариев обоих стран в сотрудничество и кооперацию по различным политико-экономическим, гуманитарным и военным вопросам.

«Наработки и совместные инициативы именно белорусских и российских парламентариев во многом легли в основу развития интеграционных процессов на всем постсоветском пространстве», – заключил Посол Беларуси.

Полную версию репортажа читайте на официальном сайте посольства Республики Беларусь в Российской Федерации    

Как известно, сердечно-сосудистые заболевания до сих пор занимают печальное первое место среди причин смертности во всем мире. В 2017 г. в России выйдет уникальная книга «Атеросклероз и дислипидемии: современные проблем патогенеза, диагностики и лечения», написанная одними из ведущих мировых ученых-медиков в этой области.

Директор Национального общества по изучению атеросклероза, д.м.н., профессор, ведущий научный сотрудник отдела проблем атеросклероза ФГБУ «Российский кардиологический научно-производственный комплекс Министерства здравоохранения Российской Федерации» Игорь Владимирович Сергиенко рассказал Eurasia.expert не только о книге, но и о способах профилактики атеросклероза, которым может следовать буквально любой человек.

- Насколько именно сегодня такая книга необходима? Ведь литературы по проблеме атеросклероза довольно много в России, ее издают еще с середины 20-го века.

- До настоящего времени в литературе не было книг, посвященных именно комплексной проблеме атеросклероза. Были большие публикации по патогенетическим механизмам, то есть по тому, каким образом происходят нарушения липидного обмена. Есть огромное количество публикаций по лечению уже последствий атеросклероза – ишемической болезни сердца, инсульта. Но не было монографии, которая связала бы все это воедино, с использованием самых последних достижений.

Почему именно сейчас это актуально? Смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в мире огромна, но мы с ней тем не менее боремся и есть даже кое-какие успехи. Чтобы эти успехи закрепить, нам нужно прежде всего образовывать врачей, но образовывать на уровне клиническом. Глубокое вхождение в изучение темы патогенетических механизмов интересно только очень узким специалистам и никак не может помочь терапевтам и кардиологам.

- На клиническом уровне – то есть, на практическом?

- Да, это так, то есть монография для практических врачей. Компактная, на 100 с небольшим страниц, монография, в которой собраны все данные по проблеме атеросклероза, позволит нам значительно повысить уровень врачей в диагностике и продемонстрировать с позиций самых современных данных, какие препараты необходимо использовать для лечения. Кроме того, 

сейчас в России зарегистрирован абсолютно новый класс препаратов для снижения уровня холестерина.

Это антитела к одному патогенному белку, который называется PCSK9 (proprotein convertase subtilisin/kexin type 9). Инъекционная форма препарата открыла нам совершенно новые возможности для лечения таких больных.

- А какова ситуация в плане борьбы с атеросклерозом в странах Евразийского экономического союза?

- Точных статистических данных нет, но можно предположить, что в России все-таки ситуация лучше. Опять же, за счет более стабильной обстановки и за счет того, что передовые специалисты в этой области находятся все-таки в России, достаточно давно и планомерно занимаясь данной медицинской задачей. Но конечно же, все далеко от идеала.

- Если сравнивать с западными странами, у них дело обстоит лучше?

- Гораздо лучше. Приведу пример, чтобы было понятно, что я не голословен. Есть такое редкое заболевание, - семейная гиперхолестеринемия, это когда из-за генетических нарушений резко повышается уровень холестерина в организме. Тяжелое заболевание, которое дает резкое прогрессирование атеросклероза, инфаркты, инсульты и смерть в раннем возрасте.

В свое время в Голландии была осуществлена программа, в результате которой все население страны прошло генетическое обследование. И они точно знают на уровне всей страны, сколько у них пациентов с таким диагнозом. Мы же в России, да и во всех странах Евразийского союза, достаточно далеки от этого, естественно, у нас даже пока не идет речи о поголовном генетическом скринировании. Но тем не менее, 

у нас есть сейчас возможности диагностики, те же фенотипические, то есть с помощью осмотра, опроса пациента и изучения данных анализов опытные врачи могут поставить или опровергнуть данный диагноз.

Еще одна проблема заключается в том, что назначение врачами в России препаратов статинов для снижения холестерина, оставляет желать лучшего. Хотя у нас огромный прогресс в том, что почти все врачи-кардиологи назначают по показаниям эти препараты, однако о достижении целевых уровней показателей липидного обмена пока речь не идет. Статистика такая – у пациентов с ишемической болезнью сердца только в 12% случаев достигаются целевые уровни холестерина, то есть те, которые необходимы.

- Не могу не спросить – что нужно делать человеку, чтобы его личная проблема возникновения атеросклероза была отодвинута максимально далеко?

- Мой ответ будет основан на последних рекомендациях Европейского общества изучения атеросклероза. Есть два типа профилактики – популяционная и индивидуальная. Первая – это периодические публикации в СМИ информации о необходимости корректирования так называемых факторов риска для предотвращения сердечно-сосудистых заболеваний.

То есть, публикуются материалы по борьбе с курением, борьбе с фастфудом, борьбе с избыточным весом тела, популяризируется здоровый образ жизни. По уже известным расчетам, правда для западных стран, чтобы получить значимый эффект от таких публикаций, нужно потратить в год меньше чем $1 на человека в стране. И это уже даст значительные результаты.

Согласно данным Национального института здоровья и оказания помощи (NICE, Великобритания), снижение популяционного риска сердечно-сосудистых заболеваний на 1% приводит к уменьшению смертности на уровне 25 тысяч человек в год.

Индивидуальная борьба с риском – это разговор с конкретным пациентом. Есть определенные правила, к примеру если у пациента присутствует наследственная форма нарушения липидного обмена, то нам нужно вмешиваться самыми серьезными препаратами.  

Но подавляющему большинству людей достаточно в качестве профилактики следить за массой тела, бороться с курением, контролировать свое артериальное давление, знать свой уровень плохого холестерина и при необходимости корректировать его, знать свой уровень сахара в крови.

И конечно, надо перейти от фастфуда на диету. Причем, я бы рекомендовал не средиземноморскую диету, а нордическую (Nordic), которая заключается не столько в том, какие продукты и в каком количестве нужно потреблять, сколько в образе жизни. Да, у питания первостепенная роль, несомненно. В тоже время, необходимы и физическая активность, минимализация употребления алкоголя и уход от стрессов. Все вместе и является такой нордической диетой, которая способна уберечь человека от возникновения атеросклероза.

Беседовал Андрей Ретингер

Отрывок из книги:

В настоящее время общеизвестно, что причиной большинства сердечно-сосудистых заболеваний является атеросклероз. Однако повлиять на формирование, развитие и течение этих заболеваний нельзя, не воздействуя на основное их патогенетическое звено – дислипидемию. За последние годы в диагностике и терапии атеросклероза достигнуты значительные успехи. Усовершенствованы биохимические, иммунологические, инструментальные и генетические методы диагностики. Настоящий прорыв произошел в разработке принципиально новых лекарственных средств на основе моноклональных антител, генно-инженерных конструкций. Эти препараты обещают внести вклад в снижение сердечно-сосудистой заболеваемости и смертности, в том числе резидуальной, которая в настоящее время сохраняется, несмотря на очевидные успехи терапии статинами, фибратами и эзетимибом.

Основная проблема в лечении заболеваний, вызванных атеросклерозом, состоит в том, что чаще всего лечение начинают только при появлении клинических симптомов. В частности, коррекция основных факторов риска начинается лишь при появлении стенокардии или ОКС, в то же время пациенты с начальным атеросклерозом коронарных, сонных, периферических артерий нижних конечностей во многих случаях остаются недообследованными и не получают рекомендаций по изменению образа жизни и приему необходимых препаратов.

В целом проблема профилактики и лечения атеросклероза остается крайне актуальной, и многие аспекты эффективной профилактики атеросклероза не нашли должного разрешения по сегодняшний день. Тем не менее выполнение рекомендаций и использование всех средств, уже имеющихся в арсенале врача, позволяют значительно снизить заболеваемость и смертность от сердечно- сосудистых болезней, в основе которых лежит атеросклеротическое поражение артериального русла.

Основные положения

–  При оценке тяжести атеросклеротического процесса данные о стабильности АСБ не менее важны, чем данные о выраженности стенозов артерий.

–  Первым проявлением ИБС может стать ИМ или коронарная смерть, поэтому лечение следует проводить в зависимости от степени риска, а не только от клинической симптоматики.

–  Первичная гиперхолестеринемия с уровнем ОХС > 7,5 ммоль/л и/или ХС ЛНП > 4,9 ммоль/л может свидетельствовать о наличии СГХС.

–  Всем больным ИБС, СД II типа, перенесшим ишемический инсульт, следует назначать статины (при отсутствии противопоказаний к их приему) вне зависимости от исходного уровня ХС ЛНП, в том числе и при его низком уровне.

–  Препаратами, снижающими ОХС и ХСЛНП, являются статины, эзетимиб и антитела к PCSK9. Мипомерсен, ломитапид можно назначать только больным с гомозигот- ной СГХС.

–  При назначении гиполипидемической терапии важно достигнуть целевого уровня ХСЛНП, а не просто назначить статин.

–  Оптимальными статинами на сегодняшний день являются аторвастатин и розува-статин. Не существует статинов для первичной и для вторичной профилактики.

–  Статины не показаны больным с сердечной недостаточностью, кроме тех случаев, когда ее причина – ИБС.

Объем госзакупок стран Евразийского союза сопоставим с общим объемом экспорта из стран ЕАЭС в Европейский союз (около $270 млрд. и $300 млрд. соответственно). Поэтому создание единого рынка госзакупок ЕАЭС, устранение барьеров, открывает большие возможности. Больше всего выигрывает экспортно-ориентированная экономика Беларуси. Однако на пути к объединению рынков есть ряд препятствий – не только политического, но и технического характера. Что мешает созданию единого рынка госзакупок, и когда препятствия будут преодолены?

Вопрос о том, что барьеры между странами ЕАЭС в области закупок товаров для государственных и муниципальных нужд должны быть устранены, начал обсуждаться почти сразу после вступления в силу договора о создании союза.

И главным инициатором его обсуждения выступила Беларусь, для которой доступ к огромному по размерам российскому рынку госзакупок ($250 млрд. по данным за 2013 г.) сулит немалые выгоды.

В феврале 2015 г. белорусский премьер-министр Андрей Кобяков заявил о необходимости срочно определиться с понятием «товар Евразийского экономического союза». Наличие у товаров такого статуса позволило бы не только наращивать экспорт, но и распространить на белорусских производителей преференции, введенные Россией для собственных компаний. В условиях экономического кризиса, вызвавшего заметный спад взаимной торговли в ЕАЭС, это позволило бы Беларуси частично компенсировать экономические потери.

В марте 2015 г. в Минске министр по конкуренции и антимонопольному регулированию Евразийской экономической комиссии Нурлан Алдабергенов заявил, что в 2016 г. предприниматели стран ЕАЭС получат возможность участвовать в единой системе госзакупок с помощью электронных торгов.

По словам министра, эта система призвана обеспечить условия, чтобы «живя, например, в Минске или Витебске, предприниматель мог участвовать в электронных торгах в России или Казахстане, имел возможность, не выезжая, участвовать в торгах и заключать контракты».

Для создания такой системы в рамках ЕАЭС необходимо решить ряд организационно-технических моментов, включая получение электронной цифровой подписи (ЭЦП). В результате и государственные структуры, и бизнес смогут воспользоваться всеми преимуществами электронных торгов, включая возможность удаленного доступа к их проведению, сокращение материальных затрат, сокращение почвы для коррупции и возможность честной ценовой конкуренции.

К решению этого вопроса, напрямую связанного с самым крупным в ЕАЭС российским рынком госзакупок, решено было подключить Федеральную антимонопольную службу РФ.

В ноябре прошлого года глава ФАС Игорь Артемьев и министр по конкуренции ЕАЭС Нурлан Алдабергенов на совещании руководителей антимонопольных органов стран Евразийского союза заявили, что антимонопольные службы союза планируют интегрировать рынки госзакупок.

В 2016 г. должен был заработать «ограниченный вариант» интеграции, требующий объединения электронных площадок. Причем в качестве базы интеграции планировалось использовать российские электронные торговые площадки как наиболее развитые. Кроме того, для запуска единого рынка госзакупок необходимо решить вопрос с взаимным признанием электронных цифровых подписей. Положение об этом было включено в договор о создании ЕАЭС, но действует пока только между Россией и Беларусью.

Любопытно, что трехстороннее соглашение о государственных (муниципальных) закупках было заключено Россией, Казахстаном и Беларусью еще в декабре 2010 г. в ходе формирования Таможенного союза. Однако на практике оно не применялось.

Положение о взаимном признании электронных цифровых подписей и беспрепятственном доступе к госзакупкам было включено и в договор о создании ЕАЭС, подписанный в мае 2014 г. В ноябре прошлого года Минэкономики РФ разослало в экономические ведомства других государств ЕАЭС ноту о том, что фактически эти положения исполняются не в полном объеме. Однако вопрос окончательно не решен до сих пор.

На ноябрьском совещании 2015 г. глав антимонопольных ведомств ЕАЭС директор департамента развития контрактной системы Минэкономики РФ Максим Чемерисов предложил

создать на союзном уровне каталог товаров и услуг, который можно было бы использовать при госзакупках, а также единый реестр поставщиков, куда будут включать компании, получившие единую квалифицированную электронную подпись.

Однако, создание каталога возможно не ранее 2018-2019 гг. Реестр поставщиков в России должен заработать с 2017 г., а в других странах ЕАЭС – с 2018 г.

При этом создание единого рынка госзакупок отнюдь не проходит гладко. В апреле этого года «Коммерсант» сообщил о введенных Казахстаном ограничениях на госзакупки продукции двойного назначения, а также «открытой» части оборонного заказа. В декабре 2015 г. в республике был принят новый закон «О госзакупках», который ограничил приобретение товаров и услуг военного и двойного назначения у иностранных поставщиков, в число которых попали и страны Евразийского союза.

По мнению Минэкономики РФ, эти нормы не соответствуют положениям договора о создании ЕАЭС, позволяющего вводить подобные изъятия на срок не более двух лет при наличии соответствующего обоснования.

Ограничения же, введенные новым казахстанским законом, носят бессрочный характер. Причем введены они были как для закрытой, секретной, так и для открытой части гособоронзаказа, к которой относятся, например, снабжение войск продуктами, обмундированием и т.п.

В России же ограничения действуют только для закрытой части оборонзаказа, а поставки продукции двойного назначения и открытая часть для компаний из ЕАЭС доступны.

Одним из способов решения проблемы создания общего рынка госзакупок могло бы стать создание единого портала ЕАЭС, предназначенного для проведения электронных торгов.

Такой вариант в апреле этого года предложил первый вице-премьер Кыргызстана Аалы Карашев. Но единый портал потребует полного или частичного отказа от уже действующих торговых площадок, которых в России насчитывается 5, в Беларуси – 2, а в Казахстане – 1. К тому же он не избавит от проблем с унификацией электронных цифровых подписей, а также формирования реестров поставщиков и товаров, которые могли бы участвовать в госзакупках.

Поэтому странам ЕАЭС придется пойти по пути взаимного признания ЭЦП и формирования соответствующих реестров, который выглядит более долгим, но при этом и гораздо более реалистичным.

Александр Шустов, кандидат исторических наук

На выборах в Европарламент в 2009 г. крайне правые получили 56 мандатов, а в 2014 г. – 140. Brexit дал «исторический шанс» европейским националистам воспользоваться эффектом домино. В чем секрет успеха крайне правых в Евросоюзе, и почему в ближайшие годы их позиции укрепятся?

Трансформация национального государства

Постепенная и неизбежная для многих европейских государств трансформация существующей системы управления связана, с одной стороны, с  новым «великим переселением народов» и обострением мировых проблем (например, финансовых, экологических, проблем безопасности). А с другой стороны, с нарастающей дезориентацией и тревогой населения государств, проявляющейся порой в непредсказуемой реакции на те или иные события.

Кроме того, в условиях глобализации национальная идентичность часто оказывается некоей абстракцией, а ставшая очевидной плюрализация идентичности сопровождается ростом насилия и ксенофобии.

Главное свойство национального государства – политическое единство – уходит в небытие.

Появляются многочисленные группы разнообразных меньшинств (этнорелигиозных, например), добивающихся каких-то собственных, выкроенных под себя, политических прав.

Данные обстоятельства прямо влияют на политическую систему государства, партийную борьбу и формирование повестки дня. Этот процесс всегда сопровождается активизацией большой политической игры не только между ключевыми участниками политической системы, но и малыми политическими партиями и общественно-политическими организациями. В результате разгораются дискуссии по всем основным проблемам государственного развития.

Подъем крайне правых: две волны

В данных дискуссиях ключевой всегда является поддержка избирателей. Особую роль в общественно-политических дискуссиях начинают играть партии, предлагающие радикальный вариант развития событий, готовых представить на суд общественности готовый сценарий, подробную программу действий, в которой четко указано, «кто виноват и что делать».

Поэтому благоприятные обстоятельства ныне складываются именно для политического успеха европейских крайне правых, которые предлагают один ключ (одно решение) от множества дверей (проблем), увязывая все существующие сложности с миграционным вопросом. Они, по сути, оказываются единственной политической силой, способной дать готовый ответ на все проблемы одним радикальным ударом.

Можно выделить три волны успеха европейских крайне правых в целом. В 1990-е гг. их число вдруг многократно возросло за счет появления новых партий повсеместно в Европе. Всплеск интереса к подобным партиям и их политическую активизацию вполне можно объяснить разрушением коммунистической идеологии в результате краха СССР. Особенно тревожно в это время стала складываться ситуация в странах Центральной и Восточной Европы.

Вторая волна успеха пришла к крайне правым после ухудшения экономической и финансовой ситуации в 2008-2009 гг. В этот период многие представители крайне правых партий впервые прошли в государственные парламенты и утвердились не как маргинальная, а как уважаемая политическая сила.

Это дало им дополнительные бонусы на выборах в Европарламент уже в 2014 г. Так, значимой стала победа конкретных крайне правых партий. Например, сокрушительную победу одержали французский «Национальный фронт» (25% голосов и 24 места), «Партия независимости Соединенного Королевства» (29,7% голосов и 24 места), «Датская народная партия» (более 23% голосов и 4 места), венгерский «Йоббик» (14,7% голосов и 3 места), греческий «Золотой Рассвет» (более 9% голосов и 3 места), австрийская «Партия свободы» (19,5% голосов и 4 места), польская радикальная евроскептическая партия «Новые правые» (7% голосов и 4 места), германская партия «Альтернатива для Германии» (7% голосов и 7 мест).

Притом, что в результате этих выборов даже правоэкстремистская «Национал-демократическая партия Германии» делегировала одного своего представителя в Европарламент. Партия «Шведские демократы» получила около 13% голосов и 2 места в Европарламенте.

Таким образом, если на выборах в Европарламент в 2009 г. крайне правые получили 56 мандатов, то в 2014 г. – 140, что уже повлияло на повестку дня и риторику в Европарламенте.

Третья волна: катализатор Brexit

После голосования за выход Великобритании из ЕС (Brexit) мы можем говорить о начале третьей волны роста популярности крайне правых практически во всех европейских государствах.

Именно Brexit закрепил центральную идею всех крайне правых – «все зло от иммигрантов», а также продемонстрировал, что только данные партии отстаивают интересы коренных жителей, апеллируя к идее восстановления их прав, т.е. прав большинства, называя себя единственными защитниками современного национального государства.

Более того, сегодня в Европе крайне правые стали своеобразным катализатором общественно-политического развития.

Можно даже сказать, что они успешно продвинули свою политическую повестку дня, привлекая к себе все большую аудиторию, занимаясь активной политической борьбой, воздействуя на важный для каждого человека вопрос идентификации. А ведь этот вопрос всегда обостряется в периоды кризиса.

В контексте нарастания миграционного процесса вновь обостряются споры о целостности европейской культуры и европейского политического пространства, дискуссии о культурных барьерах.

Очевидно, что только с государством и его авторитетом можно связывать решение проблемы. Однако крайне правые сейчас почти единственные, кто говорит о важности государства.

Этот подход противоречит европейской интеграции, которая воспринимается крайне правыми резко отрицательно. Ведь именно с политикой ЕС крайне правые связывают появление проблемы массовой иммиграции. Поэтому они предлагают выполнить двухходовую комбинацию по окончательному искоренению проблем – выйти из ЕС и вернуть контроль над иммиграцией в руки государств.

Однако, поскольку крайне правые партии – это партии протеста, они наиболее популярны, находясь в оппозиции. Как только они приходят во власть, им приходится разделять ответственность за проблемы в стране с другими партиями, что неизбежно влияет на их электоральные возможности. Тем не менее, крайне правые, конечно, последовательно отстаивают свои идеи.

Так, Датская народная партия добилась закрытия границы для осуществления пограничного контроля - вопреки Шенгенским соглашениям.

Эффект домино

Неудивительно, что эффект домино от Brexit’а сейчас связывают именно с активизацией крайне правых, которые добиваются проведения подобного референдума в других странах. О таком желании уже однозначно заявили «Национальный фронт» во Франции, «Йоббик» в Венгрии, «Партия свободы» в Австрии, партия «Свобода» в Нидерландах, «Альтернатива для Германии», словацкая народная партия «Наша Словакия», «Шведские демократы», «Датская народная партия» и другие.

Более того, итоги голосования на референдуме в Соединенном Королевстве 23 июня 2016 г. о членстве в ЕС воспринимаются как победа всех европейских евроскептических и анти-иммиграционно настроенных партий. Фактически, это означает некий знак благосклонности европейского электората к их повестке дня. С другой стороны, налицо поражение общеевропейского социально-экономического пространства.

Лидер Национального фронта Марин Ле Пен подчеркнула, что Brexit начал процесс, который уже невозможно остановить.

Ей есть на что опереться, учитывая, что более 60% французов полагают: решения ЕС часто были неверными. Аналогичные цифры показали опросы общественного мнения, например, в Нидерландах, Греции и Испании.

В этих условиях те, кто действительно хотят перемен, просто будут вынуждены обратить внимание на крайне правые политические силы.

В условиях, когда все еще непонятно, как конкретно и когда произойдет выход Британии из ЕС, крайне правые становятся признанными участниками дискуссий на эту тему. И очевидно, что в сложившихся условиях эти дискуссии будут не столько рациональными, сколь эмоциональными, позволяя всем крайне правым садиться на своего излюбленного конька – популизм.

Кроме того, эти дискуссии неизбежно приведут и к идеологическим спорам о роли и месте неоконсерватизма и либеральной демократии в Европе, которые противостоят традиционному консерватизму.

Крайне правые уже на гребне успеха, так как именно они заявляют, что готовы услышать мнение народа на референдуме, в то время как традиционные партии откровенно показывают, что хотели бы решать подобные вопросы исключительно в рамках парламентских дебатов.

Для европейских крайне правых на ближайшие два года сложились уникальные исторические возможности для упрочения политических позиций и укрепления электоральной базы.

Надо полагать, что те партии, которые имеют солидный опыт политической борьбы, такие как французский «Национальный фронт» или австрийская «Партия свободы», не преминут воспользоваться историческим шансом, демонстрируя пример другим правым радикалам. И именно их успех может стать настоящим вызовом европейскому проекту интеграции.

Наталья Еремина, д.полит.н., доцент кафедры европейских исследований СПбГУ

Таджикистан – горная страна, почти 93% территории которой приходится на хребты Памира и Тянь-Шаня. Не имея доступа к основным транспортным путям Евразии, не имея регулярного снабжения электроэнергией и каких-либо существенных запасов углеводородов для покрытия нужд страны, с 32-33% населения, живущими ниже уровня бедности, обреченный существовать благодаря переводам денег трудовых мигрантов (в основном из России) Таджикистан, казалось бы, обладает не самыми внушительными перспективами экономического развития. Однако на фоне активизации разведочной деятельности в течение последних десяти лет и в Таджикистане появились надежды на возможность самообеспечения собственными углеводородными ресурсами. Сможет ли Душанбе повторить путь ведущих среднеазиатских государств?

Газовое истощение

В отличие от соседнего Узбекистана, в Ферганской долине которого нефтеразведочная деятельность велась еще в XIX в., Таджикистан никогда не был приоритетным направлением деятельности советских энергетиков. Благодаря своеобразному возведению газопроводов в советскую эпоху, через территорию Таджикистана пролегают трубопроводы. Например, через таджикистанскую часть Ферганской долины поступает узбекский газ из одного конца страны в другую. Запасы большинства разрабатываемых сейчас газовых месторождений в Таджикистане довольно небольшие, а сами залежи близки к истощению.

Первое месторождение газа в Таджикистане, Кызыл-Тумшук с объемом извлекаемых запасов в чуть менее 2 млрд м³ было открыто в 1964 г. Затем неподалеку от Душанбе, в 1960-1970-х гг. были открыты месторождения Андыген, Шохамбары, Бештентякское, Комсомольское в Сурхан-Вахшской нефтегазоносной области, позволившие вывести уровень добычи до 340-350 млн м³ в год к началу 1970-х гг.

Однако Таджикистану не удалось сохранить такие объемы добычи более 10-15 лет и после распада Советского Союза, когда к естественному истощению месторождений присовокупились и экономические факторы, газовая промышленность страны пришла в упадок.

Начало 2010-х гг. пока что ознаменовало лишь достижение самых низких показателей за последние 50 лет – в 2013 г. после 46 лет добычи полностью исчерпались запасы Кызыл-Тумшукского месторождения. Таким образом, в 2015 г. добыча газа составляла лишь 4 млн м³, примерно в десять раз меньше, чем десятью годами ранее.

Новый Туркменистан?

Таджикистан рассчитывает в ближайшем времени повторить достижения 1960-1970-х гг. Руководство страны надеется, что разработка месторождений в Афгано-Таджикском нефтегазоносном бассейне (АТНБ) может повлечь за собой возрождение углеводородной энергетики в стране.

По предположениям таджикских властей, недра страны скрывают в себе неразведанные 113 млн тонн нефти и 863 млрд м³ газа, и подавляющая часть этих ресурсов находится в АТНБ.

Некоторые зарубежные инвесторы заговорили о «новом Кувейте», крупные нефтегазовые концерны (Газпром, Total, CNODC) закрепили свое участие в проектах на территории Таджикистана. Хотя по своей структуре осадочных пород Афгано-Таджикский нефтегазоносный бассейн похож на нефтегазоносные формации вдоль Амударьи, имеется ряд различий, которые усложнят превращение страны в новый Туркменистан.

Наибольшую проблему представляет собой аномально высокое пластовое давление, причем коллекторные слои совсем не однородны. Если учесть, что вся геологоразведочная деятельность проходит в непосредственной близости от высокогорной местности – например, для достижения продуктивных отложений на месторождении Саргазон «Газпрому» следовало бы пробурить скважину глубиной в 8,5-9 км, что оказалось бы экономически крайне невыгодным.

К тому же основная часть добытого в Таджикистане газа принадлежит к категории высокосернистых, что в еще большей степени снижает экономическую привлекательность проектов.

Это, однако, вовсе не означает что Таджикистан не обладает масштабными газовыми ресурсами – просто они залегают слишком глубоко, под множеством неравномерно расположившихся пластов.

Предполагается, что подсолевые слои недр Таджикистана содержат наибольшие объемы углеводородов, однако дороговизна и технологическая сложность добычи в таких условиях на данный момент делают разработку этих залежей фактически невозможными.

«Газпром» уходит

В этом отношении примечательно, что в середине августа 2016 г. Gazprom International заявил об отказе от лицензий на разработку месторождений Сарыкамыш и Шохамбары, сославшись на высокую стоимость добычи и неблагоприятный налоговый режим в стране. Это решение «Газпрома» закрепляет полный уход компании из Таджикистана, после того как в 2014 г. российский концерн сдал полученные лицензии на разработку месторождений Ренган и Саргазон (работы велись с 2006 г.).

Геологоразведочные работы «Газпрома» проходили в весьма затруднительных условиях – буровая скважина «Шахринав-1» на месторождении Сарыкамыш была пробурена до глубины 6,5 км и стала, таким образом, самой глубокой за всю историю добычи газа в Центральной Азии. Хотя предполагаемые запасы на том же месторождении Сарыкамыш составляли 18,5 млрд м³, «Газпром» так и не нашел промышленных объемов газа.

Тяжелые геологические условия

После ухода «Газпрома» из страны единственный проект, в котором задействованы международные «мейджоры» – Бохтар. Лицензия на Бохтар покрывает четверть территории Таджикистана, в том числе и столицу Душанбе, и акционеры проекта – Tethys Petroleum, Total и CNODC – намереваются открыть новые месторождения для покрытия небольшого домашнего спроса и экспорта газа в соседний Китай.

Хотя блок Бохтар разрабатывается с 2008 г., никаких существенных успехов геологическая разведка не принесла, несмотря на уверения акционера, что Бохтар – «бассейн мирового класса», обладающий перспективными ресурсами газа в объеме 3,2 трлн м³.

По всей видимости, рано или поздно Total и CNODC выйдут из проекта ввиду бесперспективности добычи газа в столь тяжелых геологических условиях (или пытавшаяся ранее продать свою долю Tethys Petroleum сама откажется ввиду тяжелого финансового положения), лишив таким образом Таджикистан возможности нарастить добычу нефти и газа хотя бы до уровня 1960-1970-х гг. Тем не менее находящийся на глубине 7-8 км таджикистанский газ будет и впредь будоражить воображение газовиков всего мира.

Виктор Катона, cпециалист по закупкам нефти MOL Group (Венгрия), эксперт РСМД

28 сентября Александр Лукашенко начинает государственный визит в Китай. О том, какие задачи стоят перед президентом Беларуси в Пекине, «Евразия.Эксперт» рассказал директор Центра по проблемам европейской интеграции (Минск) Юрий Шевцов. Политолог недавно вернулся из Китая, где принимал участие в серии экспертных встреч.

- Юрий Вячеславович, какую Вы можете дать оценку уровню взаимоотношений КНР и Республики Беларусь в преддверии визита Александра Лукашенко в Пекин?

- Во-первых, чтобы понимать, на какой стадии находятся отношения Беларуси и Китая, следует вспомнить некоторые этапы развития этих взаимоотношений. В 1990-е гг. после распада СССР Беларусь, как и большинство постсоветских государств, в основном занималась тем, что поставляла в Китай на тот момент очень популярное в КНР советское вооружение.

Но мы, в отличие от других постсоветских государств, смогли трансформировать поставки советского вооружения и техники в выполнение Беларусью части государственного военного заказа КНР.

Мы тогда сумели не просто поставлять вооружения, но и кое-что изготавливать по заказам китайского военно-промышленного комплекса.

Это создало прочную базу для взаимного доверия, поскольку нужно было создать определенные договорные предпосылки, а также человеческие межгосударственные основания. Это сделало возможным переход в 2000-х гг. к следующим фазам сотрудничества.

Беларусь приступила к освоению предоставленных Китаем связанных кредитов. КНР предоставила Республике Беларусь кредитную линию объемом около $16 млрд. Для Беларуси это огромная кредитная линия. Мы использовали из нее только $5-6 млрд.

Так как это связанные кредиты, то Беларусь не могла их «проесть» или использовать для нужд, кажущихся более важными. В этом плане связанные кредиты оказались для нас очень уместными. Ведь в момент их получения Республика Беларусь находилась в своего рода «блокаде» со стороны МВФ и других подобных международных финансовых организаций, которые пытались воздействовать на белорусскую внешнюю и экономическую политику всерьез. Китай позволил обеспечить «тыл» в переговорном процессе с международными организациями. В результате Беларусь смогла сохранить управление стратегией своего экономического развития в собственных руках.

- На что в Беларуси были направлены китайские кредиты?

- Связанные кредиты были использованы и используются в основном для развития и модернизации энергетического, транспортного (модернизация транспортных артерий) секторов. В некоторых случаях кредиты пошли на модернизацию старых крупных промышленных производств, а также на создание новых (цементная отрасль, Шкловский газетный комбинат и т.д.). Поэтому связанные кредиты для Беларуси оказались благом, и с 2000-х гг. до сих пор они составляют новый базис экономического взаимодействия с Китаем.

- Как развиваются экономические отношения между двумя странами сегодня?

- В последние пять лет происходит переход к новому уровню экономического взаимодействия с Китаем. Он обусловлен следующими факторами.

Во-первых, в последние пять лет резко активизировался и постоянно нарастает сухопутный транзит между Европейским союзом и КНР, в том числе и через территорию Беларуси.

Война в Украине подстегнула транзит через территорию своей северной соседки. Часть транзитных возможностей, которые раньше были прерогативой Украины, перешли к Беларуси. Таким образом, появился новый фактор – нарастающий объем транзита из Китая в ЕС. Сегодня идет модернизация путей сообщения в России и Казахстане, создающих технические возможности для увеличения транзита, что прогнозируют многочисленные эксперты.

С другой стороны, в рамках транзита теперь на повестке дня появилась новая тема – экономический пояс «Великого Шелкового пути». Его реализация стала началом фазы, когда начали наполняться финансами и проектами идеи строительства логистических центров, производств и промышленных объектов вдоль нового шелкового пути.

Основным же объектом на трех направлениях Шелкового пути, два из которых проходят через Беларусь, выступает проект Китайско-Белорусского индустриального парка.

Макет индустриального парка «Великий камень». Источник: bel.biz.

Идея проекта возникла примерно в начале 2010-х гг., когда Михаил Мясникович был назначен премьер-министром Беларуси. Первоначальный период разработки самой концепции проекта и его согласований прошел достаточно быстро. Был подписан указ президента и другие нормативные акты, по которым под Китайско-Белорусский индустриальный парк выделялось 90 км². Для сравнения, на территории Минска все промышленные объекты занимают только 44 км².

Конечно, не вся территория Китайско-Белорусского индустриального парка будет занята промышленными объектами. Там будет отведено место для жилой и рекреационной зон, объектов культуры. Но на территории Китайско-Белорусского индустриального парка под промышленными объектами будет примерно столько же, если и не больше площадей, сколько сегодня они занимают в Минске. Т.е. речь идет о грандиозном проекте в масштабах Беларуси и о самом большом подобном проекте за пределами КНР.

Этот проект на сегодняшний день находится в высокой стадии развития. Он получил финансирование по линии Китая на создание инфраструктуры первой очереди парка. Это более $100 млн. В 2017 г. инфраструктура первой очереди будет достроена. По итогу этого этапа дойдет приток реальных инвестиций.

- Что из себя представляет первая очередь строительства Китайско-белорусского парка?

- Уже построено 11 км улиц, подведена вода, электроэнергия, создана система утилизации разного рода отходов – то есть все, что необходимо для размещения предприятий под ключ. Все это будет завершено в следующем году. Начиная с 2017 г. инвестор может приходить на территорию первой очереди и возводить необходимые для производств объекты.

- Такие грандиозные проекты в рамках Великого шелкового пути не могут не поставить вопрос о конечной цели КНР. Понимает ли сегодня китайское руководство, какой цели оно хочет добиться, создавая Китайско-белорусский индустриальный парк?

- Есть концепция парка. Утверждены уставные документы. Согласно концепции, эта территория отведена для инвестиций в высокотехнологичные производства, которые при этом не будут конкурентами уже существующим белорусским производствам.

Высокотехнологичность производства – это принципиальная позиция. В рамках Китайско-Белорусского парка не предполагается строительство завода тапочек, например. Это принципиальная установка белорусского руководства. Поэтому наше государство старается произвести отбор, в ходе которого в парк будут допускаться только те инвесторы, чьи проекты соответствуют критериям высокотехнологичности. На этом фоне китайская сторона уже просит эту планку немого снизить, ибо Беларусь очень жестко подходит к отбору.

Второй принцип заключается в том, что в парк могут приходить не только китайские инвестиции. Там могут размещать свои производства любые иностранные предприятия. Среди зарегистрированных резидентов уже есть и европейские предприятия.

- Многие эксперты сомневаются, что сухопутный китайский транзит может быть сопоставимым с транзитом морским. Не окажется ли так, что построенная транзитная инфраструктура будет не востребована?

- Что касается транзита, то ситуация сегодня несколько парадоксальная. После начала украинского кризиса и взаимной санкционной войны России и Запада, а также падения мировых цен на нефть, произошло некоторое сужение российского рынка.

Поэтому сегодня Россия не потребляет столько продукции, сколько она сможет потреблять тогда, когда она вернется к устойчивому росту. Отсюда и в Беларуси падение ВНП, а также транзита по ряду групп товаров, касающихся объемов между ЕС и Россией.

С другой стороны, на этот период пришелся рост объемов запланированного ранее транзита между ЕС и КНР. Одновременно исчезает транзитная роль Украины.

Для Беларуси очевидно, что Россия рано или поздно выйдет из кризиса. Транзит возобновится, а то и вырастет по сравнению с докризисным периодом. Эта уверенность базируется на темпах развития импортозамещающих производств, которые мы видим в России.

Санкционная война привела к бурному росту индустрии как раз в тех областях, в которых Западом приняты санкции. Поэтому высока вероятность, что Россия выйдет из нынешнего падения, и начнется экономический рост, а значит, для Беларуси нынешний транзит из Китая в ЕС дополнится транзитом между ЕС и Россией.

Еще один аспект этой же проблемы – это Украина, кризис в которой разыгрался всерьез и надолго. Это значит, что низкий транзитный статус украинской территории будет сохраняться.

Можно добавить к этому еще один фактор. Это внутренние инвестиции в Китае. КНР продолжает усиленно и ускоренно развивать центральные и западные районы, стремясь преодолеть ту диспропорцию в развитии, которая у них наметилась между континентальными и приморскими провинциями. А западные и центральные провинции уже ориентированы в плане торговли и получения ресурсов на континент, а не на морские перевозки. Поэтому и значение континентальных перевозок для Китая будет нарастать неизбежно.

- На какую долю транзита в товарообороте между КНР и ЕС Беларусь может рассчитывать?

- Эксперты говорят о максимуме 10% от всего товарооборота между ЕС и КНР. Но 10% для нас – это огромная цифра. Если сегодня товарооборот между Китаем и ЕС составляет около $600 млрд, то $60 млрд или 10% для Беларуси представляет собой весьма значительную сумму. При этом товарооборот еще будет расти.

Косвенным аргументом в пользу этой точки зрения является заявленный объем инвестиций крупнейшей логистической компании Китая China Merchants, которые она собирается вложить на территории Беларуси. Это главный на сегодня инвестор в Китайско-Белорусском индустриальном парке. Он полным ходом ведет строительство собственной инфраструктуры, несмотря на то, что инфраструктура парка еще не построена.

Этот инвестор до 2020 г. собрался инвестировать в крупнейший логистический центр более $500 млн. Это огромная цифра для логистического центра. Компания сегодня даже готова ускорить темпы и освоить эти деньги быстрее намеченного срока.

- Можно ли сегодня спрогнозировать изменения структуры белорусской экономики и общества после реализации данных инвестиционных проектов?

- Сегодня ответить на этот вопрос достаточно сложно. Иногда наши управленцы обозначали некоторые ориентиры. В самом начале этого проекта звучало заявление о том, что он может привести к удвоению белорусского ВНП, экспорта. Но я хотел бы обратить внимание на приведенные выше цифры. Этот парк даст Беларуси прибыль и объем производства больше, чем сегодня дает промышленный комплекс столицы.

- Президент Беларуси Александр Лукашенко начинает государственный визит в КНР. Какие актуальные  вопросы на повестке дня двусторонних отношений?

- Сегодня самая главная задача – это наполнить реальными инвесторами первую очередь индустриального парка. Белорусская сторона под гарантии государства взяла кредит на строительство инфраструктуры Китайско-белорусского индустриального парка. Теперь главная задача, чтобы пришли инвесторы, соответствующие концепции индустриального парка, то есть инвесторы высокотехнологичные.

Логистическая компания China Merchants – это хорошо. Но целью парка являются высокотехнологичные производства.

Поэтому главная задача президента – получить таких инвесторов. Для этого, скорее всего, понадобится еще один указ, уточняющий условия развития этого парка.

Вторая задача – это развитие связей белорусской экономики с китайским рынком. Сегодня у нас совершенно недостаточное присутствие белорусских производителей на китайском рынке. У нас есть возможность привлечь инвестиции в реальный сектор экономики, но нам также нужно увеличить экспорт собственной продукции в КНР. Это еще одна задача президента.

Также будут решаться вопросы и по объектам, находящимся вне индустриального парка. Одна из тем – это ввод в строй завода легковых автомобилей «БелДжи», задача которого – наращивание производства с высокой степенью локализации. Пока локализация минимальна. Предприятие представляет собой крупную сборку китайских автомобилей. С вводом в строй завода локализация должна будет достигнуть как минимум 50%. Для Беларуси это будет означать создание, можно сказать, новой отрасли легкового машиностроения или подотрасли машиностроения.

Завод «БЕЛДЖИ» в г. Борисов. Источник: adt.by.

- Не вызовет ли реализация белорусско-китайских проектов конкуренцию на рынках с союзниками по ЕАЭС?

- Не следует забывать, что ЕАЭС – это рыночное объединение. Мы создаем единый рынок, а на рынке нужно конкурировать. ЕАЭС – это рамка, в которой должны конкурировать наши производители.

Китайцы приходят в Беларусь легально, выполняя все правила. Это значит, что конкуренты белорусско-китайских производств в России, Армении, Казахстане и Кыргызстане должны просто шевелиться. И многие уже шевелятся.

Например, Казахстан реализует сейчас программу переноса на свою территорию десятков промышленных предприятий из КНР. И эта программа рассчитана на много десятков миллиардов долларов. Казахстан развивает особую экономическую зону в Хоргосе. В России сотрудничество с Китаем также принимает инвестиционный характер.

Мы имеем нормальное развитие субъектов хозяйствования в рамках большого экономического пространства ЕАЭС. Текущие же вопросы конкуренции субъектов хозяйствования должны решаться в рамках существующей нормативной базы.

Беседовал Петр Петровский

В августе президенты России, Ирана и Азербайджана объявили о намерении соединить железные дороги в рамках международного транспортного коридора «Север – Юг», который свяжет Европу с Персидским заливом. Однако проекту могут помешать политические противоречия. В то же время Армения может стать связующим транспортным звеном между Ираном и Россией, а также транзитной страной для иранского газа в Европу.

Транспортные и энергетические коридоры

Помимо соединения железных дорог (в первую очередь требуется достроить участок протяженностью 174 км между Ираном и Азербайджаном), стороны намереваются развивать автотранспортные грузо- и пассажироперевозки. Подобная железнодорожная ветка функционировала в период СССР, пролегая через Иран, Нахичеванскую Автономную Республику (в составе современного Азербайджана), Армению, Грузию и далее – Россию.

Второй важнейший компонент трехстороннего сотрудничества – это энергетика. Россия, Иран и Азербайджан намерены развивать региональные и международные энергетические коридоры. Наряду с этим стороны договорились соединить электроэнергетические системы России, Азербайджана и Ирана в целях обмена электроэнергией, а также выступили за расширение сотрудничества на рынке природного газа.

Все стороны в большей или меньшей степени заинтересованы в соединении электроэнергетических систем. Однако и Россия, и Иран, и Азербайджан являются экспортерами природного газа. Более того, Россия и Иран, по разным оценкам, оспаривают друг у друга первенство в обладании запасами «голубого топлива». Поэтому сложно ожидать больших успехов в сотрудничестве в сфере, где партнеры соревнуются за одни и те же рынки сбыта.

Проблема разблокировки Армении

Идея создания международного транспортного коридора, который соединит Россию и Иран, существует уже много лет. В последние годы дискуссии вокруг проекта активизировались. В 2012 г. министр по реинтеграции Грузии Паата Закареишвили высказывал готовность Грузии восстановить железнодорожное сообщение с Россией в рамках стратегии по деизоляции Абхазии. Открытие абхазско-грузинского участка железной дороги стратегически важно для Армении, так как он может стать наиболее коротким и выгодным путем в Россию.

В январе 2013 г. было объявлено о запуске проекта «Южная железная дорога Армении», которая должна соединить железнодорожные инфраструктуры Армении и Ирана. Однако данный проект пока – на стадии поиска инвесторов.

Успех в реализации этих двух проектов превратил бы Армению в транзитный узел международного значения. Учитывая наличие железнодорожного соединения между Китаем и Ираном с одной стороны, и Арменией и Грузией - с другой, по данному маршруту могла бы проходить часть грузов из Азии в Европу.

К этому могли бы подтолкнуть и политические причины. В последние годы наметились предпосылки к похолоданию отношений между Россией и Азербайджаном (в 2013 г. Россия оставила РЛС Габалы). Иран, в свою очередь, с подозрением смотрит на тесное азербайджано-израильское сотрудничество.

Поэтому Армения, развивая стратегическое сотрудничество как с Россией, так и с Ираном, могла бы усилить свои позиции в регионе. Однако до сих пор не решены две основные проблемы: закрытая грузино-абхазская граница и отсутствие достаточного финансирования проекта «Южная железная дорога Армении».

В 2015-2016 гг. определенный интерес к проекту проявил Китай, но инвестиции пока не пришли. Очевидно, что вторая проблема упирается в первую, и найти инвесторов было бы куда проще в случае возобновления железнодорожного сообщения Грузия-Абхазия-Россия.

Сыграть на трубе

Разрешение карабахского конфликта привело бы к открытию армяно-турецкой и армяно-азербайджанской границ с последующим активным вовлечением Армении в региональные и глобальные проекты экономического роста. Однако на фоне вспыхнувшей в этом году «апрельской войны» и отсутствия дипломатического прогресса развитие сотрудничества между Ереваном и Баку даже в среднесрочной перспективе не представляется реалистичным.

Однако отсутствие подвижек в карабахском урегулировании не означает отсутствие любой региональной динамики. В августе, накануне бакинской встречи президентов Путина, Рухани и Алиева, в силу вступил договор между Арменией и Ираном об отмене въездных виз сроком на 90 дней.

Кроме того, правительство Армении приняло решение о создании компании ЗАО «Энергаимпекс», которая займется расширением поставок газа из Ирана в Армению по запущенному в 2007 г. газопроводу между двумя государствами. А также сможет координировать прямые поставки газа и его транзит из Армении.  

Иран заключил базовое соглашение с Грузией по импорту газа через территорию Армении. Планируется ежегодно экспортировать в Грузию до 500 млн куб. м. газа. По состоянию на начало 2016 г. Грузия потребляет около 4 млрд куб. м. в год. Основной импортер газа в страну – Азербайджан.

Поставки иранского газа в случае успеха покроют чуть более 10% потребностей Грузии в природном газе. Соединение будет осуществляться через Армению, чья газотранспортная система связана с Ираном инфраструктурой, пропускная способность которой – около 2 млрд куб. м. в год. 

Однако между Арменией и Грузией нет развитой трубопроводной инфраструктуры, поэтому здесь потребуется соглашение о своповых поставках: часть российского газа, предназначающегося Армении, будет оставаться в Грузии, тогда как Армения будет восполнять нехватку за счет поставок из Ирана.

Раскинувшиеся региональные энергосети

Еще один «живой» региональный проект – автотрасса «Север-Юг» протяженностью 556 км, которая, как ожидается, в 2019 г. соединит Персидский залив с Черным морем (Иран-Армения-Грузия). Это придаст новый импульс перевозкам по направлению Армения-Грузия-Россия.

Весной 2016 г. министры энергетики России, Армении, Ирана и Грузии подписали «дорожную карту» по созданию электроэнергетического коридора «Север-Юг», мощность которого может составить 1000 МВт. В результате энергосети стран-участниц будут работать в синхронном режиме. Строительство ЛЭП на участках Армения-Иран и Армения-Грузия уже идет.

Эти проекты демонстрируют потенциал Армении для дальнейшего развития регионального сотрудничества. Пропаганда неизбежной «изоляции Армении» нередко направлена попросту на то, чтобы склонить государство к невыгодным уступкам.

Приоритеты для Армении

Армения сегодня обладает конкурентным потенциалом для изменения инфраструктурной политики в регионе в свою пользу. При этом территориальные уступки в обмен на интеграцию ослабят геостратегические позиции как Армении, так и ее союзников. России и Ирану выгодно развивать альтернативные инфраструктурные проекты с Арменией ввиду надежной репутации последней, а также ее членства в ЕАЭС и ОДКБ. Армения ведет переговоры о рамочном соглашении с Евросоюзом (вместо предложенного ранее Брюсселем Соглашения об ассоциации), являясь членом ЕАЭС.

Транспортировка иранского газа через Азербайджан и Россию может быть только одним из направлений иранского экспорта. Армянская территория может быть привлекательна для ЕС в качестве транзитной. Это может оказаться выгодно и для России, поскольку транзит газа из Ирана в Европу будет осуществляться по территории стратегического союзника.

Сегодня такая возможность осложняется отсутствием соответствующей инфраструктуры на территории Армении, однако строительство ниток газопровода «Северный поток» подтверждает, что надежность поставок – приоритет как для экспортера, так и импортера. Армения сегодня – надежный партнер для всех заинтересованных акторов – Россия, Ирана, ЕС.

Ранее в Иране уже звучали заявления, что Армения может стать одним из возможных маршрутов транзита природного газа в Европу.

В сложившейся ситуации Армении следует приложить все возможные дипломатические усилия для восстановления железнодорожного сообщения между Грузией и Абхазией.

Это выведет на качественно новый уровень региональное значение Армении и послужит стимулом для форсированного строительства железной дороги между Арменией и Ираном.

Наряду с этим необходимо ускорить темпы строительства высокоскоростной трассы «Север-Юг», придав последнему статус проекта национальной важности с целью форсирования его реализации.

Данные шаги приведут к комплексной реализации потенциала Армении как моста евразийской интеграции не только по направлению «Север-Юг», но, в перспективе и «Восток-Запад».

Рубен Эламирян,ассистент кафедры политологии Академии государственного управления Республики Армения при Президенте Республики Армения, старший преподаватель Российско-Армянского (Славянского) университета

Восточная Европа в последние годы стала площадкой не только для экспериментов по демократизации, но и кровопролитных конфликтов с выраженным националистическим подтекстом. Почему демократизация нередко заканчивается этническими чистками? Ответу на этот вопрос американо-британский социолог Майкл Манн посвятил несколько лет исследований. В результате увидела свет книга «Темная сторона демократии», в которой на основе анализа геноцида армян, нацистского Холокоста, геноцидов в Камбодже, Югославии и Руанде ученый сформулировал теорию этнических чисток.

В эксклюзивном интервью «Евразия.Эксперт» Майкл Манн рассказал, как демократизация приводит к этническим чисткам, сумеет ли сохраниться Евросоюз под напором ультраправых, а также объяснил причины и назвал способ решения украинского кризиса.

- Господин Манн, ваше исследование доказывает, что демократизация – это опасная «игра». У нее есть темная сторона – этнические чистки, которые не раз случались в процессе строительства демократии. Почему это происходило?

- Должны присутствовать две или три этнические группы, стремящиеся взять под контроль государство, в котором они живут, или отдельную территорию внутри государства. Тогда может возникнуть политический конфликт. Если борющиеся партии в политической системе основаны на этничности, например, как в Югославии – сербская и хорватская партии, то они фактически вступают в борьбу за контроль над государством.

В большинстве случаев более слабая этническая группа будет заявлять о притеснении и эксплуатации, но не будет предпринимать решительных шагов, так как у нее недостаточно сил для этого.

Уверенность в своих силах, чтобы противостоять эксплуатации может возникнуть, если группа надеется получить поддержку извне. В результате сопротивление усиливает поляризацию в обществе. Но насилие все еще можно сдерживать.

Однако если происходит дестабилизация государства, то усиливается борьба фракций внутри правящего класса. Более радикальная часть может захватить контроль над государством и начать этническую чистку в отношении конкурирующей группы.

Когда запущена спираль насилия, то все меньше людей могут оставаться нейтральными в этой борьбе – они вынуждены выбирать сторону противостояния.

- На территории современной Украины произошло нечто подобное?

- Да, в определенной степени. После обретения независимости на Украине попытались пойти по пути демократизации. Основные партии все больше превращались в этнические партии – условно «русская» и «украинская» партии.

Прошли несколько электоральных циклов с высокой конкуренцией между этими партиями. «Украинская» и «русская» партии боролись друг с другом и по очереди сменяли друг друга в контроле над государством.

Обе стороны верили, что могут получить поддержку из-за рубежа. «Русская» партия надеялась на Россию. «Украинская» партия рассчитывала на помощь Запада. Эскалация привела к вооруженным столкновениям в Восточной Украине. С этого момента ты должен быть либо русским, либо украинцем – идентичность начинает доминировать. Обе стороны – украинская и русское сопротивление – радикализируются.

- Были ли столкновение и эскалация насилия неизбежны в случае Украины?

- Посмотрим на пример Югославии. Там эскалация не была неизбежной изначально. Но вероятность открытого насилия резко возрастала по мере того, как конкурирующие партии в стране все больше приобретали этническую окраску.

На Украине протекали в чем-то схожие процессы. Между партиями мог бы быть достигнут компромисс. Эта альтернатива была вполне реальной, и она не раз реализовывалась в других странах, но не здесь. Как только началась эскалация насилия, процесс приобрел собственную логику развития, и затормозить агрессию уже очень сложно.

- И все же – можно ли исправить ошибки и восстановить Украину как единую страну?

- Мне кажется, это маловероятно. Конечно, в определенный момент большинство людей устают от насилия и хотят остановить борьбу. Возникает общественный запрос на урегулирование конфликта путем переговоров. Это случилось в Северной Ирландии, например. Но совсем не ясно, может ли такое случиться и на Украине.

Сегодня все более очевидно, что пророссийское большинство на Востоке больше не хочет быть частью Украины. Эту ситуацию будет очень сложно разрешить. Конечно, насилие может притухнуть, но я думаю, что потребуется раздел страны.

Потребуются плебисциты, чтобы различные регионы могли выбрать, оставаться ли частью Украины или нет. И обе стороны («русская» и «украинская» партии – «ЕЭ») должны согласиться с результатами. Такое развитие событий возможно, если отчуждение между людьми в результате конфликта достигнет пика, и граждане будут хотеть установления мира больше всего остального.

Ведь внешнему наблюдателю легко сказать: «мне все равно, входит мой регион в Украину или Россию – я просто хочу мира!». Но когда люди живут внутри (страны, охваченной конфликтом – «ЕЭ»), то они «пойманы» в спираль противостояния и не могут смотреть на происходящее со стороны.

- Поговорим о ситуации в Евросоюзе. Сегодня ряд исследователей ставит вопрос о новой «национальной» революции в ЕС. Ультраправые партии набирают вес повсеместно. Как это изменит Европу?

- Если ЕС сможет выработать целостную иммиграционную политику, которая ограничивает, но не блокирует полностью иммиграцию, тогда рост популярности националистических партий прекратится. Например, большинство немцев все же предпочитают поддерживать христианских демократов или социал-демократов.

Другой вопрос – насколько многочисленны и влиятельны группы, которые хотят выйти из ЕС? У них нет большой поддержки в Германии. У этих сил есть поддержка во Франции, но ее недостаточно, чтобы победить на президентских выборах или получить большинство в парламенте.

Полагаю, ультраправые силы сейчас приблизились к пику своей популярности в ЕС.

Усилиться они могут лишь в том случае, если продолжится массовая иммиграция, и Евросоюз не сможет выработать согласованную политику на данном направлении.

Думаю, Евросоюз достаточно силен, чтобы сохранить себя. Британцы всегда сомневались, насколько они «европейцы». Поэтому Великобритания – это особый случай.

- В Польше ультраправые сосредоточили практически полную власть в своих руках. В Венгрии позиции правых очень сильны. Как Вы видите будущее правых партий в Восточной Европе?

- В отдельных странах националистические настроения сильны ввиду исторических предпосылок. Например, в Венгрии, где продвигаются экстремальные подходы к иммиграции. В Польше и других восточноевропейских странах эти тенденции менее проявлены. Они хотят остаться в ЕС.

Вполне можно иметь ультраправое правительство и оставаться при этом членом ЕС. Но здесь мы вновь наталкиваемся на проблему иммиграции. Дело в том, что свободный рынок, к которому все стремятся, должен сопровождаться свободным движением рабочей силы, а это очень болезненный вопрос.

- Коль мы заговорили об истории. Вы изучали феномен нацистского режима. Его возникновение в Европе вписывается в модель демократизации, которая приводит к этнической чистке, или здесь мы имеем дело с чем-то совершенно иным?

- Это в полной мере не подходит под общую модель. Но о Веймарской республике можно говорить как о попытке демократизации, которая провалилась из-за крайне слабой немецкой экономики, а также потерянных территорий по итогам Первой мировой войны. Это породило сильное правое движение. Но его развитие не вписывается в общую схему других кейсов.

Германия была абсолютно монолитным этническим государством. Но затем евреи становятся полностью «изобретенным» врагом, который вообще не претендует на какой-либо контроль над государством. Это что-то совершенно новое.

В случае нацистской Германии можно говорить о неудавшейся попытке демократизации. Но причины этого были совершенно иными, нежели чем в остальных случаях возникновения этнических чисток.

- Зачем потребовалось изобретать врага?

- Сами по себе антисемитские настроения не уникальны для Европы ХХ в. Почему они так укрепились в нацистской Германии? Это было во многом случайно. После поражения в Первой мировой войне в стране произошел огромный раскол между людьми, которые верили в разные причины поражения страны.

Правые идеи приобрели мощную силу. Аргумент был такой: это не Германия проиграла войну, а политики продали ее, поэтому военная организация – это ключ к сильному государству и экономическому восстановлению.

При этом нет доказательств, чтобы нацисты приобрели какую-то мощную электоральную поддержку за счет антисемитских настроений. Поэтому, такой курс во многом зависел от личных взглядов членов группы, контролировавшей Национал-социалистическую немецкую рабочую партию.

- Все привыкли, что США – это образчик демократии. Насколько остро стоял национальный вопрос во время строительства демократии в США?

- Коренные индейцы были в значительной степени истреблены, чтобы освободить территорию для поселенцев. После этого прибывали в основном английские и ирландские иммигранты. Поэтому формировалась монолитная доминирующая англосаксонская этническая группа.

Затем иммиграция расширилась – в конце XIX в. прибыло много итальянцев. В XX в. наметился пик иммиграции, и это спровоцировало значительную напряженность внутри страны.

В 1920-х гг. в США было принято законодательство против иммиграции, действовавшее до 1945 г. Вторая мировая война стала очень консолидирующим процессом для американцев. После этого не было конфликтов с иммигрантами.

Затем началась следующая волна иммиграции – это латиноамериканцы – мексиканцы, кубинцы и другие. Но все эти группы хотели стать частью американского общества. Взрослые обычно не учили английский, но их дети учили.

Поэтому многонациональные страны вполне могут существовать. Но [только] в ситуации, когда ни одна этническая группа не может полностью контролировать государство.

- Как вы объясняете феномен популярности Трампа в сегодняшней Америке?

- Главная проблема – раскол между Main Street и Wall Street («рабочим классом и банкирами» - «ЕЭ»). Последняя чувствует себя очень хорошо, но разрыв в уровне жизни приобретает экстраординарные формы, и рядовые американцы все больше эксплуатируются.

Поэтому в обществе накопилось сильное недовольство политической элитой и истеблишментом. Трамп оседлал эту тенденцию справа, а Берни Сандерс (один из претендентов на роль кандидата от Демократической партии на выборах президента США – «ЕЭ») – слева.

Но теперь, когда встал вопрос выбора между Трампом и Хиллари… Конечно, Хиллари – это не очень хороший кандидат, ее очень многие недолюбливают. Существуют сомнения в ее моральных качествах.

Чем это кончится? Я ожидаю, что все-таки победит Клинтон. В этом случае будет некоторый спад в настроениях против истеблишмента. Люди устанут протестовать.

Если же победит Трамп, то ему придется идти на компромиссы. Он не станет спасителем, которого ждет его электорат, поэтому в нем разочаруются.

Трампа очень сложно прогнозировать. Но американская экономика остается сильной, даже несмотря на то, что ее плоды распределяются очень неравномерно. Американцы по-прежнему гордятся своим статусом великой державы. Полагаю, что недовольства все же недостаточно, чтобы произвести драматические изменения.

США планомерно противодействуют российским энергетическим проектам. Им уже удалось сорвать строительство «Южного потока» руками Болгарии. Теперь вице-президент США Джозеф Байден уговаривает руководство Швеции заблокировать строительство «Северного потока-2». Шансы реализовать проект появятся только если Европа будет руководствоваться собственными интересами. Почему США и часть элит Евросоюза блокируют российские газопроводы в Европу?

Одним из главных постулатов политики самостоятельного государства на мировой арене является принцип прагматизма. Но для эффективного взаимодействия с другими странами руководители этого государства должны завуалировать свои прагматические действия благими намерениями.

С этой точки зрения показателен кейс прошедшей в Рио-де-Жанейро Олимпиады. Спортивные чиновники западного происхождения отстранили часть российских олимпийцев и паралимпийскую сборную РФ в полном составе от участия в Олимпиаде под предлогом допингового скандала.

Прагматизм – устранить конкурентов в спорте и «уколоть» российское руководство неформальными санкциями за независимую внешнюю политику. Фасад благих намерений – борьба с допингом. Однако в условиях информационного глобального общества сложно построить непроницаемый фасад. Поэтому вскоре всплывают истории с «тяжелобольными» американскими спортсменами, которым лекарство доктор прописал.

На кону – 55 миллиардов кубометров газа

Подобные истории многие связывают с двойными стандартами, но это скорее обычная реальная политика. Но если Олимпиада проходит в мире каждые два года, то экономические процессы идут непрерывно, и часто особенности реальной политики заметны именно здесь.

В настоящее время мы можем наблюдать противостояние России и части западных элит по вопросу строительства газопровода «Северный поток-2» по дну Балтийского моря. Этот проект предполагает прокладку двух ниток газопровода от Усть-Луги в Ленинградской области до немецкого Грайфсвальда суммарной мощностью 55 млрд. куб. м. газа в год.

Источник: «Газпром».

Новый газопровод, который предполагается построить до конца 2019 г., должен будет стать дополнением к уже работающему «Северному потоку». Их общая пропускная способность составит 110 млрд. куб. м. газа в год.

Оба газопровода – это часть стратегии «Газпрома» по созданию альтернативных маршрутов доставки газа в Европу.

Фактически, речь идет о том, чтобы построить газопроводы, используя которые можно было бы получить возможность отказаться от транзита через Украину.

Право на диверсификацию

Cами европейцы и американцы постоянно говорят о необходимости всеобъемлющей диверсификации. В частности, Брюссель в 2010 г. принял «Регулирование ЕС №994/2010». Этот документ обязывает страны Евросоюза иметь не менее трех источников поставки газа.

При этом Евросоюз фактически отказывает России в праве проводить диверсификацию маршрутов доставки газа.

Показательно, что «Газпром» и его европейские партнеры вкладывают собственные средства в строительство газопроводов, не привлекая деньги Евросоюза. Но это для Брюсселя не важно, так как против российских проектов выступает объединенная коалиция в лице США и части европейских политических элит. Они руководствуются собственными интересами.

Одна из причин противодействия Евросоюза и США российским «потокам» –нежелание самостоятельно спонсировать Украину. Ежегодно за транзит Киев получает от «Газпрома» $2-3 млрд. Если Украина потеряет статус транзитера, она станет требовать эту сумму у западных партнеров.

Последние, в свою очередь, хотят переложить бремя финансирования Украины на Россию. В августе 2016 г. представитель Госдепа США Амос Хохштайн заявил, что остановка транзита через Украину лишит ее $2 млрд., что приведет к краху украинской экономики. Показательно, что заявление было сделано в Словакии, которая также получает деньги за транзит российского газа, приходящего к ней из Украины.

К тому же, в случае получения гарантий сохранения транзита российского газа через Украину, американские и европейские компании смогут купить 49% в компании операторе украинской ГТС.

Просто бизнес: почему Вашингтон мешает Евросоюзу?

У США есть и более фундаментальные причины для противодействия России на европейском газовом рынке. Часто можно услышать мнение о том, что США хотят оттеснить «Газпром» от рынка газа Европы для того, чтобы поставлять туда собственный сжиженный природный газ (СПГ). Действительно несколько американских танкеров СПГ уже прибыли в Старый Свет. Но к ним есть много вопросов относительно экономики поставок.

Более того, стратегически США не выгоден масштабный экспорт собственного газа, так как это приведет к росту цен на внутреннем рынке. Сейчас же дешевый сланцевый газ позволяет американцам поддерживать низкие цены на электроэнергию, что в конечном этапе понижает себестоимость конечных товаров, произведенных на территории США. Отсюда можно сделать вывод, что

в долгосрочной перспективе США выгодны высокие цены на энергоносители в Европе, чтобы американские товары были более конкурентоспособными по сравнению с европейскими аналогами.

Но для этого нужно убедить Евросоюз во «вредности» российского газа, а также в необходимости подписать соглашение о Трансатлантической зоне свободной торговли (позволит убрать барьеры на пути американских товаров на рынок ЕС).  

Неформальные санкции против «Газпрома»

Стоит также отметить, что США, хотя и не вводили санкции против «Газпрома», оказывают на него давление, что является, по сути, неформальными санкциями. Вот так выглядит эта реальная политика.

• В 2014 г. премьер Болгарии Пламен Орешарски пообщался в Софии с сенаторами-республиканцами Джоном Маккейном и Роном Джонсоном и демократом Кристофером Мерфи, после чего заявил о запрете строительства «Южного потока» на болгарской территории.
  
• В августе 2016 г. вице-президент США Джозеф Байден обсудил с премьер-министром Швеции Стефаном Левеном в Стокгольме вопросы энергобезопасности Европы. А уже в сентябре глава МИД Швеции Маргот Валльстрем заявила: «Швеция будет делать все возможное, чтобы прокладка газопровода не состоялась с учетом соображений безопасности и охраны окружающей среды».
  

Встреча премьер-министра Швеции Стефана Левена и вице-президента США Джозефа Байдена. Источник: sverigesradio.se.

В случае со Швецией риски для России действительно высоки. Хотя Воллстрем сообщила, что у ее страны нет юридических оснований для блокировки «Северного потока-2», маршрут газопровода проходит через территориальные воды Швеции. Это значит, что Стокгольм все-таки может поддаться давлению со стороны США и Брюсселя и обнаружить основания для запрета на строительство.

16 сентября оператор «Северного потока-2» компания Nord Stream 2 AG подала заявку в правительство Швеции на получение разрешения на строительство газотранспортной системы. Однако раскручиваемая антироссийская риторика в Швеции показывает, что риски блокировки «Северного потока-2» возрастают.

Например, шведские СМИ сообщили, что «новая информация о возможной угрозе со стороны России повлияла на решение властей Швеции разместить постоянный военный контингент на острове Готланд в Балтийском море». Именно около этого острова и предполагается проложить новый российский газопровод.

Прагматизм все же есть не только у противников строительства «Северного потока-2», но и у его сторонников. Например, в ситуации с Украиной часть политико-экономических элит Европы все же думает о надежности газоснабжения своих стран, а российский газопровод на Балтике ее повышает.

К тому же в северо-западной Европе продолжается падение собственной добычи, что вынуждает наращивать импорт. 2016 г. показывает, что возрастающий спрос покрывает именно «Газпром». С начала года и до 15 сентября 2016 г. «Газпром» нарастил поставки газа в дальнее зарубежье на 9,4% или на 10,3 млрд. куб. м. в сравнении с аналогичным периодом прошлого года.

По итогам 2016 г. концерн ожидает поставить в Европу 170 млрд. куб. м. против 159,4 млрд. в прошлом.

Минусом для «Газпрома» является пассивное поведение европейских экономически ориентированных политических элит. Они боятся публично поддерживать «Северный поток-2», так как на волне антироссийской истерии их могут обвинить поддержке всех внешнеполитических действий Москвы.

России остается только играть с оппонентами по их же правилам. Пример с Олимпиадой показал, что можно принимать самый ужасный допинг, если отправить в WADA записку от знакомого врача.

Так же и в газовой сфере. Формальное соблюдение «Газпромом» норм европейского законодательства поставит противников российских газопроводов в сложное положение. Почему бы, в частности, не припомнить ЕС норму Третьего энергопакета, обязывающую европейцев самим строить газопроводы на своей территории по запросу поставщика?

Или обеспечить «Газпрому» равный доступ к конечному потребителю?  Впрочем, нынешняя зима может существенным образом изменить ситуацию. К началу отопительного сезона в украинских подземных хранилищах объем газа находится на историческом минимуме. Любой срыв транзита, при всем сочувствии ЕС к Киеву, заставит взглянуть на «Северный поток-2» новым взглядом.

Игорь Юшков – политолог,
преподаватель Финансового университета при Правительстве РФ