Белоруссия и «Газпром» могут отказаться от фиксированной цены на газ в 2021 году – эксперт

В своем новом меморандуме, приуроченном к выпуску еврооблигаций, «Газпром» заявил о нарастающих факторах риска поставок через белорусский участок газопровода «Ямал-Европа». Аналитики компании связали это с нестабильной политической ситуацией в республике. Неопределенность касательно ее разрешения, по мнению «Газпрома», увеличивает и риски осложнений в двусторонних отношениях. Между тем, сегодня стороны ведут переговоры о цене на газ с 2021 г. К каким последствиям для этого соглашения и для белорусско-российского газового рынка в целом могут привести указанные риски, в интервью «Евразия.Эксперт» спрогнозировал заместитель руководителя Экономического департамента Фонда «Институт энергетики и финансов» Сергей Кондратьев.

– Сергей Вадимович, как заявление «Газпрома» о возможном срыве поставок российского газа, отраженное в новом меморандуме, повлияет на белорусский и европейский энергетические рынки?

– Это не совсем заявление «Газпрома», а один из рисков, который прописан в проспекте к облигациям, и это достаточно стандартная практика, когда даже очень-очень маловероятные вещи все равно включаются в такой документ. Тем самым компания, которая размещает долговые обязательства на рынке, с одной стороны, извещает инвесторов о том, что такое в принципе может быть, а с другой стороны, в каком-то плане предупреждает их и снимает с себя ответственность.

Если мы говорим о том, могут ли возникнуть риски для прерывания поставок через систему «Ямал-Европа», то эти риски по-прежнему остаются крайне низкими. Я бы привел здесь пример не только Республики Беларусь, но и Украины, где при ненамного лучшей политической ситуации и очень серьезном ухудшении отношений с Россией в 2014-2019 гг., в условиях вооруженного конфликта, тем не менее, транзитные поставки осуществлялись абсолютно стабильно. Никаких серьезных претензий к транзитным поставкам ни у «Газпрома», ни у его европейских контрагентов не было. В случае с Белоруссией сценарий прерывания поставок в результате политической нестабильности крайне маловероятен.

– К каким последствиям для «Газпрома» может привести срыв поставок российского газа по белорусскому участку газопровода «Ямал-Европа»?

– Если все же предположить это, то можно сказать, что в условиях текущей конъюнктуры рынка у «Газпрома» есть профицит мощностей, которые позволяют ему перебрасывать эти поставки. Соответственно, сложно предположить, что это приведет к какому-то существенному ухудшению ситуации для «Газпрома» и невыполнению им контрактных обязательств. Например, «Газпром» может переправить этот поток через украинскую ГТС. В условиях сохранения не очень высокого спроса в Европе и достаточно высоком уровне наполнения газохранилищ это не будет проблемой.

Важно понимать, что в перечислении этих рисков речь идет о возможности краткосрочного прерывания: никто не обсуждает ситуацию, когда проблемы с транзитом могут затянуться на месяцы. В этих условиях я бы вообще не говорил о том, что это может привести к какого-либо рода проблемам, даже если предположить, что такое прерывание может возникнуть по причине технической неисправности. Это гипотетическая и очень умозрительная ситуация.

С другой стороны, надо понимать, что это именно перечисление рисков в проспекте к облигациям. То есть, «Газпром» просто считает этот риск не то чтобы существенным, но в принципе возможным, и, если вы посмотрите проспект, то таких рисков там указано достаточно много, и это просто один из маловероятных сценариев.

– Каковы инструменты защиты интересов «Газпрома» в Беларуси, и к каким последствиям для Минска может привести прекращение транзита газа в Европу?

– Если мы говорим про белорусскую экономику, то здесь есть еще и репутационные риски, которые являются достаточно долгосрочными, потому что восстановить репутацию всегда сложно. И в условиях того, что есть профицит трубопроводных мощностей в Европу, и в принципе идет борьба за то, чтобы привлечь к себе транзитные потоки, это тоже может быть определенным риском.

Если же мы говорим о финансовой стороне вопроса, то здесь Беларусь может напрямую потерять налоги от того, что газопровод не будет загружен. Эти налоги не будут существенными с точки зрения наполняемости бюджета: та экономическая нестабильность, которая возникла в Беларуси за последние два месяца, приводит к гораздо более существенным последствиям, чем потенциальная и очень маловероятная остановка «Ямал-Европа» и, соответственно, непоступление налогов от этого предприятия.

– Как возможный запуск «Северного потока – 2» повлияет на значение транзита российского газа через Беларусь?

– При запуске «Северного Потока-2» – а есть большие надежды на то, что это произойдет уже в следующем году – и «Газпром», и европейские потребители получат выбор маршрута поставок и транзита.

Так как и «Ямал-Европа», и «Северный Поток-2» нацелены на одни и те же рынки сбыта (в первую очередь, Германия и Центральная Европа), то, конечно же, запуск «Северного потока-2» может потенциально привести к снижению поставок через «Ямал-Европу» и систему «БелТрансГаза».

Здесь очень многое зависит не только от Беларуси, но и от Польши и от того, какими будут условия транзита по польскому участку «Ямал-Европа». Это во многом определяет конкурентоспособность маршрута и, соответственно, перспективы его загрузки.

– Как сильно могут снизиться объемы поставок через «Ямал-Европа»?

– Мы можем увидеть снижение на 20-30%, но это очень сильно зависит от уровня спроса на газ в Европе. Если спрос будет восстанавливаться медленно, если мы столкнемся с какой-то новой волной коронавируса, и, соответственно, экономическая ситуация будет не очень хорошей, а также если цены на газ будут низкими, то снижение поставок возможно достаточно существенное.

– Какие еще выгоды приносит белорусской экономике транзит российского газа?

– В первую очередь, это поступление налогов, а также рабочие места, которые создаются в обслуживании газотранспортных сетей. Есть еще общая выгода: сейчас Беларусь имеет репутацию надежного транзитера газа, что в целом способствует тому, что «Газпром» делает инвестиции в обновление сети, что создает дополнительные рабочие места и заказы в смежных отраслях.

– Беларусь и Россия пока не согласовали цену на газ на 2021 г. Как может измениться стоимость энергоносителей, и может ли на данные переговоры повлиять фактор транзита газа в Европу?

– Думаю, что не может. Если мы говорим о поставках газа в Беларусь, то цены на них связаны, прежде всего, с ситуацией в рамках евразийской интеграции, а также с ситуацией на рынках энергоносителей в Европе. Транзит на это исторически не влиял.

Если говорить о заключении соглашения на будущий год, то ключевой вопрос здесь – то, как и Россия, и Республика Беларусь смотрят на ситуацию на европейском рынке, будут ли цены на нем оставаться на достаточно низком уровне, а также то, в какой момент произойдет заключение этого соглашения.

Даже пример этого года показывает, что, когда заключалось соглашение на поставку по $127 за 1000 куб.м, эта цена были существенно ниже, чем действовавшие в странах ЕС. Однако через какой-то момент, после того как цены сильно упали, такая ставка стала менее привлекательной для белорусских потребителей. Поэтому очень важно будет то, в какой момент произойдет заключение этого соглашения, и то, какие принципы будут заложены при обосновании цены в этом соглашении.

Сейчас и Белоруссия, и «Газпром» с большей вероятностью будут готовы отойти от практиковавшейся все последние годы фиксированной цены на газ на период всего действия соглашения и перейти к формульному ценообразованию, которое будет учитывать ситуацию на европейских рынках и позволит более гибко реагировать на изменение конъюнктуры. Но, опять-таки, эта ситуация никак не будет связана с транзитом: это будет совершенно другая история.

Беседовала Мария Мамзелькина