Борьба с коллаборационистами занимала большую часть времени белорусских партизан – историк

Мало какая страница истории прошлого века вызывает такие противоречия, как коллаборационизм. «Евразия.Эксперт» публикует интервью с доктором исторических наук, профессором Олегом Романько о коллаборационизме во время Второй мировой войны. В данном материале речь пойдет об особенностях коллаборационизма на территории оккупированной Беларуси, сотрудничестве оккупационных сил с националистами и о противостоянии коллаборационистов и партизан.

- Олег Валентинович, что из себя представлял советский коллаборационизм и на какие группы можно разделить коллаборационистов?

- Сотрудничество советских граждан с военно-политическими структурами нацистской Германии происходило фактически по всем направлениям общественной жизни. Для удобства их делят на гражданский и военный коллаборационизм. Гражданский коллаборационизм был, конечно, более насыщенный и разветвленный, так как жить на оккупированной территории и не взаимодействовать с оккупантами невозможно. Поэтому его обычно делят на политический, административный, экономический, культурный, религиозный и даже половой.

Понятно, что по степени активности и нанесенному СССР ущербу эти разновидности гражданского коллаборационизма очень разнились.

Военный коллаборационизм – более конкретная вещь. Так как участие с оружием в руках в военных усилиях Третьего Рейха – самая активная форма сотрудничества.

Хотя и эти коллаборационисты не были однородной массой. С функциональной точки зрения формирования из них можно поделить на созданные в рамках нацистских спецслужб (Абвер и СД), вспомогательные подразделения (из них наиболее известны так называемые хиви), полицию всех видов и форм подчинения и боевые части. Самыми многочисленными категориями были «хиви» и полиция, самой малочисленной – спецподразделения.

Три кита коллаборационизма

- Какова была мотивация коллаборационистов?

- Можно выделить три типа коллаборационистов: «материалисты», «оппортунисты», и «идеалисты». «Идеалисты» служили за идею, верили, что немцы освободят страну от большевиков и передадут им власть. 

Еще один момент заключается в том, что многие «идеалисты» помнили немцев времен Первой мировой войны: народ культурный, при них тогда был относительный порядок. Однако к 1941 г. при Гитлере немцы были уже абсолютно не те, что при кайзере Вильгельме II.

«Оппортунисты» – это те, кто выбирает сильную сторону. Пока немцы, как им казалось, побеждали, они шли служить к ним. Но как только у немцев дела на фронте пошли хуже, они начинали испытывать, что называется, «кризис лояльности», перебегать на сторону партизан и т.д.

«Материалисты» хотели улучшить свое материальное положение и служили, пока этому положению ничего не угрожало. В целом, среди коллаборационистов «идеалистов» было примерно процентов двадцать, остальные – «материалисты» и «оппортунисты».

- В советских книгах писали, что немцы, приходя в тот или иной город, первым делом освобождали уголовников и набирали их в оккупационную администрацию, полицию и т.п.

- Да, немцы открывали тюрьмы, но обычно освобождали политических заключенных. Уголовников (и есть немало документов, это подтверждающих) старались не брать на службу в ту же полицию, дабы не компрометировать «новую власть».

- А были ли политические или иные причины, по которым немцы могли отказать при приеме на работу в оккупационные органы?

- Формально на работу в органах оккупационной администрации не мог рассчитывать член компартии, комсомолец, еврей или член пусть даже и антисоветской, но националистической организации. Хотя были, конечно, и исключения. Так, по подсчетам современных российских историков, среди общего количества коллаборационистов примерно 30% были членами компартии, которые стали служить «новой власти».

- Ситуация с первыми категориями понятна, но почему отказывали националистам?

- У нацистской элиты не было единого подхода к формированию политики по отношению к национальностям, проживающим в СССР. Даже в 1941 г. немцы еще не знали, что именно делать с советскими территориями. Предоставлять им независимость или просто колонизировать.

Так, рейхскомиссар Эрик Кох рассматривал Украину как территорию для колониальной эксплуатации. И националистические организации, у которых были свои планы по организации национально-государственного устройства, не вписывались в эту концепцию.

В свою очередь, генеральный комиссар Беларуси Вильгельм Кубе считал, что необходимо сделать ставку именно на националистов, белорусифицировать аппарат и полицию. Такая позиция не устраивала ближайшее окружение Кубе, а также руководство СС и Гестапо. После продолжительного конфликта с этими структурами Кубе погиб при загадочных обстоятельствах (по официальной версии – от рук советских подпольщиков).

Партизаны и полицаи

- Какими особенностями отличался коллаборационизм на территории оккупированной Беларуси?

- Коллаборационизм на территории Беларуси имел место в рамках коллаборационизма советских граждан с руководством нацистской Германии. Поэтому, разумеется, он приобрел общие черты и общую логику развития.

Но одновременно белорусский коллаборационизм имел ряд особенностей, которые отличали его от прочих подобных проявлений на других оккупированных советских территориях. И главной среди таких особенностей я бы назвал развитие белорусского военно-политического коллаборационизма, которое проходило в условиях борьбы между немецкими структурами, ответственными за оккупационную политику. А именно: теми, кто хотел как можно шире привлекать белорусов в органы управления и к борьбе с партизанами, и теми, кто считал, что белорусское национальное самосознание слабое, а сами белорусы примитивны и советизированы.

Первая точка зрения обычно связывается с упомянутым выше главой администрации Генерального округа Белоруссия Вильгельмом Кубе. Именно благодаря ему появились такие квазиполитические организации, как Белорусская народная самопомощь и Белорусская рада доверия, а также Белорусский корпус самообороны для противостояния партизанам. А чтобы оторвать белорусскую молодежь «от варварского Востока», Кубе помог белорусским националистам институционализировать Союз белорусской молодежи.

Кубе в равной степени противостояли и в «родном» «Восточном министерстве», и в СС. Например, среди эсэсовцев наиболее последовательным был СС-группенфюрер Курт фон Готтберг, который отвечал за полицейское обеспечение генерального округа Белоруссия. Однако и он, после того как сменил погибшего Кубе на посту генерального комиссара, пришел к выводу, что борьбу с советскими партизанами имеет смысл «белорусифицировать». Как следствие, на политическом поле появилась Белорусская центральная рада, а на военном – Белорусская краевая оборона.

- Что такое Белорусская краевая оборона? Можете о ней рассказать подробней?

- Пожалуйста. Белорусская краевая оборона или БКА – это коллаборационистское формирование, действовавшее на территории генерального округа Белоруссия (западная и центральная часть БССР) с марта по июнь 1944 г. БКА была создана по распоряжению генерального комиссара «Белоруссии» фон Готтберга для противостояния советским партизанам.

Призыв в БКА продолжался с 10 марта по 15 апреля 1944 г., в результате чего было мобилизовано до 60 тыс. человек. Впоследствии половину из них немецкие власти по разным причинам отсеяли, а из оставшихся 30 тыс. удалось организовать 34 пехотных и 6 саперных батальонов. Подразделения БКА несли службу практически по всей территории генерального округа Белоруссия, занимаясь как непосредственно борьбой с партизанами, так и охраной различных объектов.

В середине июня 1944 г. при БКА была открыта офицерская школа в Минске, которая, однако, не успела сделать ни одного выпуска.

В целом, немцы невысоко оценивали боевые качества БКА, так как у большинства ее бойцов был низкий уровень подготовки и плохая мотивация. Также имели место многочисленные переходы на сторону партизан. После начала советской операции по освобождению Беларуси в июне 1944 г. большинство батальонов БКА были распущены своими командирами или распались сами по себе.

Только незначительное количество самых боеспособных из них смогли отступить на территорию Польши вместе с немецкими войсками. Следует отметить, что создание БКА не было чисто немецкой инициативой. Значительную роль при ее создании играли белорусские националистические организации, которые видели в ней костяк будущей «белорусской армии».

- Вы сказали, что одной из главных задач коллаборационистов было противостояние партизанам. А как белорусские советские «народные мстители» относились к коллаборационистам? Часто ли те сотрудничали с партизанами или переходили на их сторону?

- Для советских партизан коллаборационисты были, безусловно, врагами. В какой-то степени, врагами даже более опасными, чем оккупанты. Фактически борьбе с коллаборационистами была посвящена большая часть времени партизан. Немцев или румын, например, могло не быть в данном регионе вовсе, а «местная полиция» была везде. Самый яркий пример – небезызвестная Локотская республика. Там, с 1941 по 1943 гг. на значительной территории Орловской и Брянской областей советским «народным мстителям» противостояли исключительно соотечественники. И противостояли довольно успешно.

Но, как вы понимаете, военная сторона партизанско-коллаборационистского противостояния была далеко не единственной. Например, советское руководство в Москве и партизаны за линией фронта прекрасно понимали, что коллаборационисты могут быть опасны прежде всего идеологически. Ведь не все же из них являлись заурядными немецкими прислужниками. Были и вполне убежденные антикоммунисты (те же деятели Локотской республики или казаки), которые могли соответствующим образом повлиять на население. Поэтому партизаны много внимания уделяли пропаганде, направленной на коллаборационистов. До начала 1943 г. больших успехов в этой сфере не было – последних на сторону партизан переходило немного.

После того, как Красная армия перехватила стратегическую инициативу и начала беспрерывно наступать, в настроениях коллаборационистов тоже произошел «коренной перелом». Они стали переходить на советскую сторону и поодиночке, и целыми подразделениями. Естественно, не все. Очень много коллаборационистов осталось на стороне Третьего рейха до мая 1945 г.

Люди из лесу

- А что вы можете сказать о контактах между коллаборационистами и партизанами-националистами, например, с пресловутой Украинской повстанческой армией (УПА)? Советская пропаганда ставила их фактически в один ряд. Это так?

- В реальности было не совсем так, как представляла советская пропаганда. Тем не менее не соглашаться с ее мнением вообще также не стоит. Не будет преувеличением сказать, что они не боролись друг с другом, а вполне мирно сосуществовали. Но дело тут не в пресловутом «классовом подходе» – все гораздо сложнее. Одной из причин такой политики было то, что коллаборационизм как явление также не являлся однородным. С немцами могли сотрудничать как явные безыдейные прислужники, так и те, кто видел в таком сотрудничестве пользу для своего народа (национальное освобождение, обретение государственности и т.п.).

Многие из них всерьез надеялись, что немцы со временем предоставят им полную свободу действий и передадут рычаги управления государством. Другие думали, что, «врастая» в оккупационный аппарат, они придадут ему национальный характер. На такой поворот событий очень надеялись, например, украинские и белорусские националисты. Другое дело, что к 1943 г.даже самые ярые антикоммунисты поняли, что немцы никакой независимости им предоставлять не собираются.

В лучшем случае это может быть протекторат по образцу Богемии и Моравии, но не больше. И именно этот год стал рубежным во взглядах многих коллаборационистов: часть из них стали переходить к коммунистам, а часть – в националистическое движение Сопротивления. Например, УПА и прибалтийские «лесные братья» свои наиболее квалифицированные кадры получили из полиции, которая целыми подразделениями стала переходить на их сторону.

Вообще, коллаборационисты и антикоммунистическое сопротивление одной национальности не только не боролись между собой, но даже поддерживали друг друга. По сути, это были «сообщающиеся сосуды», что и дало впоследствии повод коммунистам обвинять их в сотрудничестве с оккупантами.

Но, ситуация складывалась по-иному, когда на одной территории действовали коллаборационисты и партизаны разных национальностей или вероисповеданий. Здесь, за редким исключением, происходило непримиримое противостояние. Если же эта борьба имела под собой не только идеологические и социальные, но еще и религиозно-национальные и исторические противоречия, то она выливалась в чудовищную резню, как это было, например, в Югославии и на Украине.

Всем известны события, которые происходили на Волыни в 1943-1944 гг., когда по приказу своего руководства УПА развернула политику деполонизации этого края. Поляки отвечали тем же.

Однако справедливости ради следует сказать, что польская Армия Крайова вела себя не лучше. Так, на ее совести тысячи убитых белорусов, украинцев и литовцев, которые не хотели жить в Польше образца 1918-1939 гг. Естественно, в такой борьбе страдало прежде всего мирное население.        

- Сейчас в определенных кругах бытует мнение, что коллаборационистские формирования наподобие УПА одновременно сражались и с коммунистами, и с немцами. Насколько это отражает реальное положение вещей?

- УПА – это партизанская организация, которая некоторое время стояла на антинемецких и все время на антисоветских позициях. Последнее обстоятельство объясняет, почему советская власть считала УПА коллаборационистской организацией. Все, кто не стоял на просоветских позициях, автоматически зачислялись в пособники оккупантов.

С другой стороны, в рядах УПА было значительное количество реальных коллаборационистов, но бывших (сотрудники полиции, солдаты дивизии «Галичина» и т.д.). Даже сам Главнокомандующий УПА, небезызвестный Роман Шухевич, до 1942 г. служил в частях немецкой военной разведки, а потом полиции.

Но такие же бывшие коллаборационисты находились в рядах красных партизан и советской армии – в 1943 г. этот поток перебежчиков стал массовым. Поэтому, как мне кажется, подходить к оценке УПА надо с несколько иными критериями.

В целом, деятельность УПА – яркий пример тактического коллаборационизма, то есть временного или ситуативного сотрудничества с Германией для достижения своих целей.

Как к предмету исторических исследований, отношусь к этой армии нейтрально. Но я категорически против, когда такая непростая тема становится инструментом наступления бандеровской идеологии на население Юго-Востока Украины. И, по сути, в современной Украине эта бандеровская идеология взяла реванш.

Разворот на 180

- В конце войны имел место эпизод с власовской дивизией Буняченко, которая пошла громить немецкий гарнизон в Праге. Другие похожие истории, где действительно имел место вооруженный конфликт немцев и коллаборационистов, были?

- Это событие произошло уже в мае 1945 г. А переходы из коллаборационистских формирований на сторону Красной армии или советских партизан, как я уже говорил выше, имели место на протяжении всей войны. Чтобы излишне не углубляться в факты, назову только основные особенности этого процесса. Массовый характер переходы приняли только с лета – осени 1943 г., когда стало понятно, что Германии уже не победить. Выше я говорил о «материалистах» и «оппортунистах». Так вот: первыми побежали они. 

Исключений по национальному признаку тоже не было – с определенного момента переходить стали все. Многие перебежчики оставались в советских воинских частях или партизанских отрядах и не подвергались каким-либо репрессиям до конца войны. Это касалось тех из них, кто не был замешан в преступлениях против мирного населения. Как правило, такие переходы имели форму дезертирства, когда отдельные коллаборационисты или их группы тайком перебегали на советскую сторону.

Однако случалось, что уходило целое воинское подразделение, устроив перед этим расправу с немецким персоналом и своими наиболее одиозными соплеменниками. Вы назвали самый известный случай. Я бы еще вспомнил переход на сторону белорусских партизан Бригады Гиль-Родионова и 825-го волжско-татарского пехотного батальона.

В Крыму к партизанам пытались уйти легионеры из 804-го азербайджанского пехотного батальона. В нем существовала подпольная организация, которая готовила этот переход. Подпольщиков выдал предатель, и переход в целом был сорван. Хотя какому-то количеству азербайджанцев удалось присоединиться к партизанам. Все эти случаи имели место в 1943 г.

В августе 1944 г. на сторону французских партизан-маки перешел украинский персонал 30-й гренадерской дивизии войск СС. У французов эти коллаборационисты создали свои отдельные подразделения и активно воевали против немцев. В ночь на Рождество 1944 г., уже в Словакии, на сторону местных партизан перешел туркестанский батальон 1-го Восточно-мусульманского полка СС. А в апреле – мае 1945 г., уже в самом конце войны восстал грузинский персонал 822-го пехотного грузинского батальона на голландском острове Тексел.

Кстати, в СССР этот случай не замалчивался, однако преподносился как восстание военнопленных. Наконец, следует отметить, что практически не было переходов из казачьих частей, так как обычно в них служили высокомотивированные добровольцы.

Ценные кадры

- После капитуляции Третьего Рейха в руки к западным союзникам попало порядочное число коллаборационистов. Почему они кого-то выдали в СССР, а кого-то нет?

- Да, вы правы. До 1946 г. представители Англии, США и Франции охотно выполняли Ялтинские соглашения о репатриации вплоть до последней запятой и даже перевыполняли. Их не смущали протесты таких уважаемых на Западе людей, как генерал А.И. Деникин, обращения ряда церковных и общественных деятелей. Наконец, их не смущал сам факт того, что они выдают на верную смерть тысячи людей, среди которых даже находились их союзники по Первой мировой войне (например, генерал П.Н. Краснов). Однако если репатриация определенной части коллаборационистов могла противоречить каким-то установкам, западные союзники, не задумываясь, оставляли их. Да, как ни странно, тогда было и такое.

Так, по целому ряду причин, англичане и американцы отказались выдать советским представителям личный состав украинской 14-й и белорусской 30-й гренадерских дивизий войск СС, Русского охранного корпуса и Авиационной группы РОА (за исключением ее командующего генерал-майора В.И. Мальцева).

Однако самый известный из этих эпизодов произошел с 1-й Русской национальной армией генерал-майора Б.А. Хольмстон-Смысловского. В мае 1945 г. этой армии удалось прорваться в Лихтенштейн, и правительство этого княжества отказалось выдать ее личный состав, несмотря на угрозы советской стороны. События получили такой резонанс, что о них помнят даже сейчас: относительно недавно на их основе был снят художественный фильм «Ветер с Востока», где в главной роли командующего армией снялся известный американский актер Малкольм Макдауэлл.

Историки до сих пор гадают, что могло послужить причиной такой избирательности. Тем не менее всем ясно, что маленький Лихтенштейн, конечно же, не смог бы в одиночку противостоять СССР. Вероятно, в невыдаче Хольмстона были заинтересованы очень влиятельные люди из разведывательных сообществ Англии и США (дело в том, что этот бывший белогвардеец являлся одновременно и офицером немецкой военной разведки – Абвера).

Что касается украинцев и белорусов, то, по официальной версии, за них заступился римский папа Пий XII, так как подавляющее большинство этих коллаборационистов были католиками или греко-католиками.

Продолжение следует.

Беседовал Василий Малашенков