Александр Дюков: «Создается конфронтационная история России и Беларуси»

«Большой террор» 1937-1938 гг. является одной из наиболее болезненных страниц в истории советского периода. В Беларуси память о нем связана с лесным урочищем Куропаты, где в 1988 г. было найдено массовое захоронение расстрелянных органами НКВД в конце 1930-х – начале 1940-х гг. Несмотря на призыв президента Беларуси Александра Лукашенко не политизировать место трагедии и заверение о постройке в скором времени мемориала, в информационном пространстве с завидной регулярностью происходят попытки раскрутить эту тему в угоду политическим мотивами. О куропатской трагедии, сталинских репрессиях и попытках сформулировать конфронтационную историю России и Беларуси корреспонденту «Евразия.Эксперт» рассказал директор фонда «Историческая память», член попечительского совета Ассоциации историков «Союзная инициатива памяти и согласия», научный сотрудник Института российской истории РАН Александр Дюков.

- Александр Решидеович, почему, на Ваш взгляд, сегодня актуальна тема захоронения в Куропатах? Можно ли сказать, что в последнее время о ней говорят чаще, чем прежде?

- Начиная с обнаружения массового захоронения в Куропатах в 1988 г. эта тема непрестанно используется оппозицией для националистической мобилизации и борьбы против действующей власти: сначала против советской власти, потом – после прихода к власти Александра Лукашенко – против действующей белорусской власти. Этот модус поведения мы наблюдаем уже без малого 30 лет.

Это попытка политизировать место трагедии и саму трагедию, извлечь из нее для себя определенные политические дивиденды. В этой связи белорусская оппозиция делает вид, что белорусские власти то ли собираются отрицать Куропаты, то ли делать что-то там. Нужен скандал для мобилизации, и они периодически возникают.

Неудивительно, что недавно была попытка раздуть очередной скандал, поскольку сейчас трагическая годовщина событий «Великой чистки» 1937-1938 гг. Конечно, в эту годовщину не могло не быть новых попыток актуализации куропатской темы.

- В различных источниках можно увидеть сильно различающиеся между собой цифры относительно количества захороненных в Куропатах. Недавно Вы опубликовали статью в журнале «Международные процессы» по этой теме. Какое, на Ваш взгляд, реальное число погребенных там жертв репрессий?

- По Куропатам даются разные цифры. Националисты, «свядомое кола», говорят о четверти миллиона человек, которые якобы покоятся в Куропатах. Это абсолютнейший абсурд.

Общее число расстрелянных в ходе не только «Большого террора», но и в период всех сталинских репрессий в Белоруссии составляет никак не миллионы, а примерно 36 тыс. человек. Когда говорят о том, что в Куропатах покоится четверть миллиона – это не просто заблуждение, а откровенная ложь, которая используется в политических целях.

Другая цифра восходит к оценке, данной советской следственной комиссией. В 1990 г. она заявила, что в Куропатах покоится более 30 тыс. человек. Она была получена в результате странной экстраполяции: общая численность  тел, найденных в нескольких вскрытых захоронениях, была умножена на предполагаемое число захоронений. Такое умножение одних цифр на другие совершенно безосновательно. 30 тыс. человек – это тоже цифра абсолютно невероятная, так как общая численность расстрелянных в Белоруссии за период сталинского правления составляет примерно 36 тыс. человек.

Оценки показывают, что в Куропатах может лежать от 7 до 9 тыс. человек. Это наиболее точная на данный момент цифра. Если будут открыты архивы документов белорусского КГБ, мы узнаем эту цифру точнее.

Но я более чем уверен, что принципиально ничего не изменится, поскольку все цифры, которые возможно было собрать, я проверил. 7-9 тыс. человек – это наиболее правдоподобная оценка.

- Какое количество людей, по оценкам историков, погибло в результате репрессий на территории всего Советского Союза? Колеблются ли эти цифры?

- Они не колеблются. Сейчас историками достигнут консенсус относительно численности жертв политических репрессий. Статистические данные опубликованы, и они понятны. Немного цифры могут корректироваться, как и любая статистика, но даже если она будет скорректирована, это никак не повлияет на результат.

В ходе «Большого террора» 1937-1938 гг. около 700 тыс. человек было расстреляно и около 1,6 миллиона было арестовано. Это самый масштабный период. С этим уже никто не спорит. За весь период советской власти по политическим статьям было около 900 тыс. расстрелянных.

Как видно, большая часть относится к периоду «Великой чистки». Это был уникальный пароксизм насилия и чрезвычайно трагический эпизод советской истории.

- Есть ли у белорусских и российских историков сегодня серьезные расхождения в оценках советского периода и в целом ключевых исторических событий?

- Я бы не стал говорить, что сейчас у российских и белорусских историков есть принципиальные расхождения по ключевым сюжетам, связанным с нашей недавней историей. Есть немного разные прочтения, которые обусловлены географическим положением (например, Отечественная война 1812 г.), но принципиальных расхождений я на данный момент не вижу.

Уже больше года функционирует ассоциация историков «Союзная инициатива памяти и согласия», которая была создана нашим фондом «Историческая память» и Институтом истории Национальной академии наук Беларуси. В рамках этой ассоциации проведено большое количество мероприятий, конференций, реализуется издательская программа. За время реализации этого проекта я не заметил принципиальных споров или противоречий.

Естественно, есть и другая, неакадемическая история. Здесь дело обстоит гораздо хуже. Белорусские книжные магазины завалены низкокачественной продукцией, издаваемой структурами, финансируемыми из-за рубежа, в частности, из Латвии. Здесь, конечно, идет речь именно о ненаучном искажении истории в попытке сформулировать конфронтационную историю России и Беларуси.

Достаточно прочитать только названия многочисленных книг, где рассказывается о «преступлениях» советских партизан, о «страшных преступлениях» советской власти, которые многократно преувеличиваются. То есть работа по формированию ненаучного конфронтационного нарратива идет, но еще раз отмечу, что это делают неакадемические историки.

- Есть ли угроза того, что эти идеи станут популярны среди населения?

- Конечно, это проблема. Если заваливать книжные магазины подобной продукцией, в то время как научные академические издания выходят тиражом 300-400 экземпляров, это может привезти к негативным последствиям, и в обществе могут распространиться далекие от реальности представления о прошлом.

Нужно вести просветительскую работу, понимая, что есть серьезные проблемы и попытки формирования негативной конфронтационной картины прошлого России и Беларуси. Я думаю, что в ближайшие годы будут прилагаться большие усилия к тому, чтобы эта картина все более укоренялась в белорусском обществе. Примерно так же в свое время было на Украине. Эти программы реализуются структурами, которые, по сути, являются антибелорусскими, финансируются из-за рубежа и ведут не научную, а подрывную деятельность.

- Вы отметили, что между историками России и Беларуси существует диалог. Как, на Ваш взгляд, он развивается, и какие есть проблемы?

- Прежде всего, проблема заключается в том, что у нас, к сожалению, есть трудности именно с организацией научного взаимодействия между историками России и Беларуси. Дело в том, что по определенным причинам сейчас не работают механизмы академического обмена.

Белорусскому историку проще приехать для работы в архив Польши или какой-то прибалтийской страны, чем в Россию. Это абсолютный абсурд, но, к сожалению, в результате реформы Российской академии наук сложилась подобная, совершенно дикая ситуация.

Есть студенческий обмен, но, к сожалению, у нас учится очень мало белорусских студентов. Мало реализуется программ, связанных с гуманитарными проектами, которые могли бы проводиться на территории России. Делается многое, и мы, в том числе работаем по этой тематике, но здесь нужна интенсификация работы. Мы должны понимать, что это та работа, которая не пройдет зря. Это то, что абсолютно необходимо сейчас делать и делать много и качественно. Работа в гуманитарной сфере с историками Беларуси, белорусскими студентами и реализация совместных проектов сейчас крайне важны.

Беседовала Юлия Рулева