Президентские выборы в Грузии: ожидать ли сюрпризов?

28 октября в Грузии состоятся выборы президента, причем в последний раз избрание главы государства пройдет прямым народным голосованием. Оппозиция видит в этой кампании неплохой шанс для того, чтобы наконец-то бросить серьезный вызов правящей партии «Грузинская мечта». Изменят ли президентские выборы расклад политических сил в Грузии и какие последствия их результаты будут иметь для внешней политики этой страны?

Мал золотник, да дорог

После нынешних президентских выборов в Грузии в силу вступает принятый в 2017 г. конституционный закон, который окончательно превратит страну в парламентскую республику. Если ранее президент, являясь верховным главнокомандующим, имея определенные полномочия при назначении главы правительства, еще обладал какой-то символической властью, то в соответствии с новыми конституционными изменениями за ним остаются чисто номинальные полномочия. Пожалуй, единственным значимым из них можно считать право на помилование, которым президент в теории мог бы воспользоваться, например, в случае Михаила Саакашвили, неоднократно осужденного в этом году грузинским судом на серьезный тюремный срок.

Парламентская форма правления при смешанной системе выборов – это наиболее выгодная политическая опция для правящей партии «Грузинская мечта». Ее лидера Бидзину Иванишвили, богатейшего человека Грузии, состояние которого Forbes оценивает в $4,6 млрд, явно преследует образ Саакашвили, представлявшего для Иванишвили в свою бытность президентом прямую угрозу.

Даже более слабая, чем Саакашвили, политическая фигура на посту президента, пусть и с символическими полномочиями, может создавать проблемы для правительства и парламентского большинства.

Так, нынешний президент Георгий Маргвелашвили, казалось бы, стал президентом в 2013 г. при непосредственной поддержке «Грузинской мечты», однако позднее дистанцировался от нее и даже примкнул к оппозиции в противостоянии продвигаемой правящей партией конституционной реформе. Тем более на ближайшие 6 лет речь идет об избрании президента, который будет иметь мандат не от парламента, а все еще от народа.

Выборы президента вряд ли стали бы значительным политическим событием, если бы Грузия не оказалась в последнее время в стадии вялотекущего внутриполитического кризиса, который значительно подтачивает всевластие правящего парламентского большинства. Позиции «Грузинской мечты» казались непоколебимыми еще в 2017 г., когда ее кандидат с убедительным результатом стал мэром Тбилиси, а партия также получила большинство в горсовете столицы.

Однако за последний год в стране было отмечено несколько протестных волн, которые были связаны с произволом правоохранительных органов в рамках борьбы с наркоманией, а также неудовлетворительным для общественности расследованием убийства нескольких подростков (двух – в уличной драке и еще одного – в ходе антитеррористических мероприятий). Многотысячные протесты, связанные с расследованием убийств подростков, привели в итоге в мае 2018 года к отставке генерального прокурора.

У недовольства грузинского общества существуют, конечно же, и более глубинные причины.

В последние три года количество граждан, которые считают, что дела в стране идут в неправильном направлении, стабильно держалось на уровне 65-70%, притом что в конце 2012 г. недовольных было 12%.

В целом у Грузии неплохие макроэкономические показатели (рост экономики выше 5% и низкая инфляция), но этот рост не является в достаточной мере инклюзивным. По данным ЮНИСЕФ, в последние годы в Грузии значительно выросло количество людей, проживающих за чертой бедности. В стране сохраняется высокая безработица, инфляция потребительных цен, растет и так значительная закредитованность населения.

Активный старт кампании

В сложившихся условиях партия «Грузинская мечта» решилась на интересный политический ход. Она приняла решение не выдвигать собственного кандидата в президенты, а поддержать «независимого кандидата», который, с одной стороны, не будет полностью ассоциироваться в глазах населения с правящей партией, но, с другой стороны, будет пользоваться ее полной финансовой и организационной поддержкой и останется лояльным ее ключевым интересам.

Таким кандидатом стала Саломе Зурабишвили. Она выходец из семьи известных политических эмигрантов, покинувших Грузию после прихода советской власти, и до 2003 г. проживала во Франции, работая на французской дипломатической службе. Пришедший к власти Саакашвили позвал Зурабишвили, ставшую как раз послом Франции в Тбилиси, на должность министра иностранных дел. Проработав полтора года в команде Саакашвили, Зурабишвили ушла в оппозицию к тогдашнему режиму, который она назвала «клановой диктатурой». Однако уже в 2010 г. она завершает активную политическую карьеру и до своего выдвижения на президентский пост летом 2018 г. ничего примечательного не совершает.

До недавнего времени большинство наблюдателей считали шансы Зурабишвили на победу в президентской гонке наиболее высокими. Казалось бы, на ее стороне весь административный и финансовый ресурс, а оппозиция выглядит слабой и разрозненной. Напомним, что в конце 2016 г. в ключевой оппозиционной силе в стране, Едином национальном движении, бывшем у власти до 2012 г., произошел серьезный раскол, в результате которого большая часть депутатов образовала собственную фракцию «Европейская Грузия». Однако отмеченное выше нарастание протестных настроений в стране предоставило оппозиции новые возможности.

Зурабишвили уже успела отметиться рядом резонансных заявлений, которые дают оппозиции серьезные поводы для политических атак.

Так, Зурабишвили заявила, что в 2008 г. Саакашвили бомбил собственное население и фактически предоставил России повод для вторжения. Эти слова идут вразрез со ставшей в Грузии канонической версией событий, в рамках которой не принято рассуждать об ошибках грузинского руководства того времени. Кроме этого, приехав в населенный преимущественно армянами регион Джавахети, она заявила, что Саакашвили якобы не давал этническим армянам грузинское гражданство, в то время как в отношении турок велась прямо противоположная политика. Грузинскую общественность обескуражил ксенофобский подтекст подобных высказываний.

Кроме критики собственно персоны «независимого кандидата», оппозиция сконцентрировалась еще на ряде сюжетов, дискредитирующих напрямую правящую партию. Пока резонансными стали две истории. Первая связана с крупным холдингом «Омега Групп», которому власти предъявили претензии по налоговым недоимкам. В свою очередь, собственник холдинга передал оппозиционным СМИ несколько аудиозаписей, на которых представители властей в обмен на лояльность якобы вымогали у «Омега Групп» взятки в виде дорогостоящих автомобилей, а также говорилось о том, что и грузинский, и иностранный табачный бизнес негласно делает регулярные большие взносы в черную кассу «Грузинской мечты». Власти назначили экспертизу, которая выявила, что аудиозаписи являются смонтированными. Однако далеко не факт, что в глазах общества правящая партия сможет «отмыться» от этого компромата.

Вторая история возникла в связи с инициативой правительства легализовать в стране производство и экспорт марихуаны. На защиту традиционных ценностей встала не только оппозиция, но и Грузинская православная церковь. В свою очередь, Зурабишвили проявила неосторожность, не только открыто поддержав инициативу правительства, но и пообещав в случае победы на выборах обеспечить невмешательство церкви в дела государства. В ответ на это церковные иерархи назвали ее «королевой каннабиса».

Оппозиции, а именно Единому национальному движению, удалось также получить серьезную политическую выгоду от протеста, связанного с гибелью двух грузинских подростков. Если ранее продолжавшие протест отцы подростков на публике дистанцировались от каких-либо политических партий, то в конце сентября они появились на встрече кандидата ЕНД с избирателями, а затем совместным с оппозицией маршем прошли по проспекту Руставели.

Возможные сценарии

Сможет ли оппозиция воспользоваться предоставленным окном возможностей? Как представляется, нынешняя политическая ситуация складывается таким образом, что оппозиционный кандидат вполне мог бы одержать победу.

Среди оппозиционеров можно выделить две фигуры – кандидата «Единого национального движения» (ЕНД) Григола Вашадзе и кандидата «Европейской Грузии» Давида Бакрадзе.

Карьерный дипломат Вашадзе до сих является сторонником Саакашвили и был в его команде министром иностранных дел в 2008-2012 гг. После поражения ЕНД занялся бизнесом, в том числе будучи импресарио своей известной жены-балерины. В начале 2017 г. Вашадзе вернулся в политику и на выборах мэра Тбилиси возглавил избирательный штаб кандидата от ЕНД.

Бакрадзе ранее также являлся ближайшим сподвижником Саакашвили, занимая в 2008-2012 гг. пост спикера грузинского парламента. Но именно он в конце 2016 г. выступил против мнения Саакашвили по поводу непризнания итогов парламентских выборов, а в начале 2017 г. содействовал выходу большинства депутатов из фракции ЕНД. Хотя, по данным Международного республиканского института, Бакрадзе и является наиболее узнаваемым политиком Грузии, ему трудно найти собственную, отличную от ЕНД электоральную нишу и избавиться от имиджа раскольника.

Уже появились первые репрезентативные опросы населения, проведенные международной компанией Edison Research. Согласно ее данным, рейтинг Вашадзе достиг сегодня 26%, у Зурабишвили – 14% и у Бакрадзе – 12%. Замерялся также и антирейтинг: у «независимого кандидата» он составляет 44%, в то время как у Вашадзе и Бакрадзе – 13 и 12 процентов, соответственно.

Очевидно, что против Зурабишвили играет целый ряд факторов: ее слабая узнаваемость у электората, сделанные ей в ходе кампании неудачные заявления, растущий на волне общественного возмущения антирейтинг партии власти. У Вашадзе же есть ядерный электорат, определенный лоск настоящего интеллигента, не запятнанного пока какими-то скандалами.

Не менее красноречивым фактом, чем результаты опросов, является то, что представители «Грузинской мечты» крайне нервно реагируют на действия оппозиции. Официальные СМИ наполнены их заявлениями о том, что оппозиция расшатывает государство, причем делает это в частности с помощью методов, якобы «вызывающих улыбку».

Вся риторика правящей команды опять ориентирована в прошлое: во всех бедах страны оказывается виноват Саакашвили и его сторонники. Однако такая риторика сегодня не может работать так же успешно, как она работала в политических кампаниях в 2012-2013 гг.

Кроме того, вовсе не случайно, что «Грузинская мечта» пытается сейчас на уровне символической политики максимально девальвировать институт президента, то требуя переезда будущего главы государства в более скромную резиденцию и урезания расходов его аппарата, то намекая на возможность лишения его госохраны после сложения полномочий.

В оценке перспектив грузинских выборов мы можем также провести аналогию с событиями последнего года в Армении и Молдове, где протестный кандидат, несмотря на все личные недостатки как политика и множество организационных трудностей, смог в итоге перетянуть на себя большинство электората. Поэтому, несмотря на углубляющийся абсентеизм у грузинского избирателя, масштабное применение административного ресурса и кажущуюся неспособность оппозиции выйти за пределы ядерного электората, глухое недовольство грузинской общественности по поводу происходящего в стране вполне может вылиться в победу реально оппозиционного к власти кандидата. Рассчитывать же на возможность значительных фальсификаций властям вряд ли придется, так как за выборами будет следить большое количество наблюдателей, как грузинских, так и иностранных.

В итоге вероятность второго тура крайне высока, так как ни один из кандидатов, скорее всего, не сможет набрать больше половины голосов избирателей в первом туре. Вопрос в том, пройдет во второй тур пара Зурабишвили – Вашадзе или пара Вашадзе – Бакрадзе. Давид Бакрадзе после выхода из ЕНД стал фактически играть роль «системной оппозиции», что делает его вполне приемлемым для правящей «Грузинской мечты». Возможно, негласная ставка будет сделана именно на него еще в первом туре, либо это произойдет во втором туре, как только поражение Зурабишвили станет очевидным.

В плане влияния на внутреннюю и внешнюю политику Грузии победа кандидатов Зурабишвили или Бакрадзе вряд ли приведет к каким-то серьезным изменениям. А вот возможный приход к власти Вашадзе, несмотря на превращение президента в номинальную фигуру, даст ЕНД дополнительные ресурсы для углубления в стране политического кризиса и более интенсивной борьбы против парламентского большинства. А о нормализации отношений Грузии с Россией, которая хрупкими шагами продвигается в последние годы, скорее всего, придется забыть, так как президент от ЕНД будет стараться еще сильнее политизировать тему отношений с Россией, всеми способами блокируя развитие диалога с Москвой.

Андрей Девятков, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института экономики РАН