Приднестровье и Молдова: ждать ли «решительного удара»?

Избрание на пост президента Молдовы лидера молдавских социалистов Игоря Додона, и победа на президентских выборах в Приднестровье в конце прошлого года В.Красносельского стали знаковыми событиями внутриполитической жизни Молдовы и непризнанной ПМР. Вкупе с резким общим обострением обстановки в регионе в результате украинского кризиса, эти события обусловили своеобразный перезапуск молдавско-приднестровской повестки. Однако сегодня ситуация вновь скатывается к кризису, особенно учитывая обсуждающиеся в Молдове сценарии «урегулирования» приднестровского вопроса.

Маневр Додона

После бурной президентской выборной кампании политическая жизнь в Молдове продолжает бить ключом. Чего стоят только домашний арест примара Кишинева Д.Киртоакэ, дискуссии о введении смешанной избирательной системы, инициативы президента И.Додона о курсе в сторону сотрудничества c ЕАЭС.

Тем не менее, полномочия Игоря Додона крайне незначительные. С одной стороны, это дает ему определенную свободу маневра, ведь всегда можно говорить о самой  нехватке полномочий. Но с другой стороны, такой статус «свадебного генерала» хорош только на короткой дистанции. В перспективе вполне возможно, что И.Додону переломить ситуацию и стать полноценным лидером страны, может привести к тому, что все надежды, которыми были полны поддерживающие  его силы, не реализуются. В таком случае И.Додон потеряет политический капитал, которые  у него есть сейчас.

Пока именно такой сценарий представляется наиболее вероятным. Главная причина в том, что сам И.Додон не свободен от той политической системы, которая давно сложилась в Молдове на основе кланово-олигархических принципов. Главным функциональным элементом этой системы является клептократический принцип – в значительной степени она модерируется самым влиятельным человеком Молдовы В.Плахотнюком.

В ходе предвыборной кампании, несмотря на то, что формально все условно прозападные силы стали группироваться вокруг кандидатуры М.Санду, и такие вполне сильные кандидаты как Настасе сошли с дистанции, демократы, в реальности оказали Санду мнимые услуги. В реальности Плахотнюк оказал поддержку во втором туре именно Додону, в какой-то мере рассчитывая на то, что ему удастся в качестве модератора системы играть роль арбитра между президентом и парламентом. Кроме того, иметь в лице президента фигуру, которая сама опирается на Запад, было бы более рискованно, исходя из  собственных позиций в Европе и США, которые Плахотнюк недавно посетил.

Додон же – оптимальный вариант. Когда надо можно заявить об «угрозе» его дружественных связей с Москвой, попытаться превратить его в жупел для Запада. В какой-то момент можно воспользоваться его противоречиями с парламентом. Такая ситуация может продолжаться пока Додон не потеряет популярность и не превратится в  церемониального президента.

Пока такой сценарий остается достаточно вероятным. Хотя надо признать, что внешнее влияние и внимание с Запада, особенно после мощных скандалов с воровством средств в Молдове, заставляет молдавских реальных властителей действовать все же довольно осторожно.

Пропасть между левым и правым берегом

Ситуация вокруг Приднестровья, власть в котором после президентских выборов фактически оказалось полностью в руках финансово-промышленной группы Шериф, протеже которой является нынешний президент ПМР В.Красносельский, сложна сама по себе. Но ситуация в ПМР все больше становится и инструментом во внутриполитической игре в самой Молдове.

В социально-экономическом плане, несмотря на большую помощь России, положение в ПМР довольно трудное. Доходы населения заметно упали по сравнению с периодом еще пятилетней давности, по-прежнему сохраняется и даже усугубляется проблема старения населения. Стал долгосрочной тенденцией отъезд молодежи в Россию и на Запад, значительная часть граждан ПМР имеет паспорта Молдовы, Румынии.

Блокада, в условиях которой живет ПМР, сказывается сильно на долгосрочных перспективах республики. Многие в ПМР рассчитывали на мультипликацию крымского сценария, но когда этого не произошло, моральный климат ухудшился.

Угрозы для непризнанной республики возрастают, так как Украина фактически превратилась из страны-гаранта, участника процесса урегулирования 5+2, в сторону конфликта.

Власти ПМР стремятся удержать ситуацию под контролем. Здесь есть определенные успехи. Однако до сих пор остаются вопросы, насколько устойчива и эффективна модель, при которой Шериф, мощная по меркам региона ФПГ, выстроившая немало полезных объектов инфраструктуры для населения, определяет практически все. В то время как президент В,Красносельский, который лично много сделал для республики, фактически является лишь «механизмом» этой системы.

В этих условиях поддерживать не только территориальную целостность, но и государственную идентичность становится все сложнее. Хотя при всех трудностях следует отметить высокую консолидацию приднестровского общества.

Очень часто можно услышать тезис о том, что два берега не разделяют граждан, что они готовы к объединению, но это проблема элит, которым выгодно оставить все как есть и не содействовать реинтеграции.

Конечно, статус непризнанной республики дает определенные механизмы для осуществления непрозрачных операций, да и многолетний опыт уже укоренил многие такие практики. Однако нельзя недооценивать и общественные различия, которые, несмотря на сохранение связей с Молдовой, за прошедшие годы укоренились. Геополитические же ориентиры у Молдовы и Приднестровья диаметрально противоположны.

Решающий удар по Приднестровью?

Все это делает процесс мирного урегулирования крайне сложным. Поэтому текущую ситуацию многие в Молдове стали воспринимать как подходящее время для нанесения решающего удара, время для ультиматума.

Иначе нельзя охарактеризовать план молдавских экспертов Андриевского и Нантоя, который предусматривает и «деприднестрофикацию» населения на левом берегу посредством сочетания жестких и мягких мер.

При этом, совершенно непонятно, почему решать проблемы, связанные с  воссоединением, необходимо путем насаждения румынской символики, «Истории румын», люстрации, ограничений для иностранцев, которые сотрудничали с Тирасполем, пересмотру приватизации.  

При этом, у Игоря Додона своих предложений пока нет, кроме общих слов о готовности пойти на многое, оставив общими лишь армию, суд и финансы. Он делает лишь общие призывы к переговорам, но Тирасполь вовсе не горит желанием их вести на условиях федерализации. Сам же Додон, помимо примирительных заявлений, говорит и о том, что  «может быть только формула на основе единого государства».

Москва же, которая все более не уверена в Додоне, не пойдет в обозримой перспективе на какие-то серьезные уступки по Приднестровью. Москва имеет достаточно ресурсов, чтобы продолжить помощь непризнанной республике. Крое того, Россия обозначает Киеву и Кишиневу те красные линии в отношении левого берега, которые нельзя переходить.

Тем не менее, положение будет оставаться напряженным и периодически молдавские власти будут прощупывать Москву и Тирасполь при помощи своих украинских партнеров.

Так произошло совсем недавно, когда были высланы из Молдовы российские дипломаты, пошли разговоры об изменении формата миротворческой миссии, под созданием которой подписался и Кишинев.

Сегодня любое изменение формата миссии будет являться фактически шагом направленным на удушение Приднестровья и изменение баланса сил. Это позволит Молдове диктовать свои условия в духе плана Андриевского, в то время как именно российские миротворцы являются гарантом безопасности от размораживания конфликта.

В самом же Приднестровье появились идеи о необходимости изменения формата 5+2. Однако принимая во внимание несамостоятельность Молдовы в переговорном процессе, а также то, что Запад и вне этого формата будет оказывать сильное влияние  на ситуацию, думается, что дело не в его изменении, а в выдвижении с двух сторон реалистичных планов урегулирования. Они должны предусматривать самые широкие полномочия левого берега. Пока же Приднестровье остается фактически одним из элементов кризиса, связанного с Украиной. Именно поэтому гарантом безопасности ПМР должна оставаться существующая миротворческая миссия, которая за 25 лет своего существования доказала свою эффективность.

Александр Гущин, к.ист.н.,заместитель заведующего кафедрой стран постсоветского зарубежья РГГУ