RAND проанализировала несуществующую стратегию России в Черноморском регионе

Черноморский регион имеет для НАТО большое стратегическое значение и присутствие в нем Альянса будет усиливаться, заявил 30 октября генсек организации Йенс Столтенберг. Однако свободно бороздить черноморские воды кораблям НАТО не дает присутствие в регионе России. Найти в ее действиях какую-то стратегию, систему попытались аналитики RAND, которые презентовали соответствующий доклад в сентябре 2019 г. О выводах американских исследователей и о том, насколько они близки к реальности, а также о том, как RAND предлагает НАТО «сдерживать» Россию на Черном море, читайте в статье независимого военного обозревателя Артема Мальцева.

Мифическая стратегия

В сентябре 2019 г. негосударственный стратегический исследовательский центр RAND (США) опубликовал доклад «Россия, НАТО и стратегия безопасности Черного Моря». Материал основан на результатах прошедшего 22 марта 2019 года круглого стола с участием 24 экспертов и бывших государственных чиновников США и Европы и разделен на четыре части, посвященные соответственно стратегии России в Черноморском регионе; инструментам «мягкой» и «жесткой» силы в арсенале России; целям и интересам Запада в регионе и возможным стратегиям Запада.

Хотя участники круглого стола соглашаются с тем, что наличие единой стратегии России в Черноморском регионе – вопрос спорный, они, тем не менее, называют конечную цель этой стратегии: «трансформировать Черное Море, а также Азовское Море в де-факто внутренние воды с полной свободой действия аналогично контролю над Каспийским морем». Подобная постановка стратегической логики уязвима изначально – интерпретация конкретных задач российской стратегии, существование которой не имеет обоснования[1]. Это приводит к традиционному для западной аналитики когнитивному искажению, связанному с обязательным включением всех действий России в разнообразных сферах в некую единую стратегическую рамку, обычно связанную с соперничеством с Западом.

Аргументы против

Подтвердить наличие у российского руководства цельной стратегии в Черноморском регионе действительно сложно – начиная с того факта, что страны черноморского бассейна в российской геополитике чаще всего распределяются в отдельные регионы: Южно-Европейский, Ближневосточный с включением Турции, Закавказье, а не рассматриваются, как единое пространство. Таким образом, Черное море как географический объект в российской геополитике выступает не столько объединяющим фактором для выработки единой стратегии, сколько барьером, водоразделом.

Более того, предложенная в докладе конечная цель России в виде возвращения традиционного (со времен СССР и ранее) политического влияния в Черноморском регионе выглядит весьма сомнительно.

Западные страны также традиционно оспаривали баланс сил в акватории в сторону действующего статуса-кво. В условиях отсутствия реальных альтернатив действующей конвенции Монтрё «доминирование на Черном Море с неограниченной проекцией сил в Средиземноморье» как итоговая цель стратегии России выглядит слишком очевидно недостижимой.

Инцидент с «выталкиванием» крейсера ВМС США «USS Yorktown» СКР «Беззаветным» ЧФ ВМФ СССР из территориальных вод Советского Союза 12 февраля 1988 г.

В погоне за миражом

Авторы доклада выделяют военный и невоенные компоненты «российской стратегии». В то время как выдвигаемая докладом проблематика «инструментов мягкой силы и вредного влияния» политически ангажирована на уровне терминологии, можно однозначно поддержать тезис о разнообразии российских стратегий и способов дипломатического и информационного воздействия относительно отдельных стран Черноморского региона.

Абстрагируясь от изобилующих в докладе нормативных оценок действий различных акторов, связанных с «российской стратегией», можно согласиться с выводом авторов доклада о существовании для отдельных стран региона – Болгарии, Молдавии, Румынии, Турции, Украины –собственной повестки, исходя из которой Россия строит свое взаимодействие с ними.

По мнению участников круглого стола, ключ к успешному противодействию «вредному влиянию» России – консолидация общих интересов стран региона, связанных с борьбой с «общей угрозой».

На практике такая логика представляет собой замкнутый круг: если анализ «стратегий противодействия России» сводится к калейдоскопу соперничающих интересов на пересечении специфики двухсторонних интересов, то как объединить их общей идеей противостояния российским интересам? Подгонка региональной специфики под линейную ось «Россия vs Запад» не позволяет провести систематический анализ региональной системы международных отношений, в то время как искренние попытки исследовать суть двухсторонних и многосторонних отношений России и стран Черноморского региона не дают искомого результата в контексте «противодействия России».

Совместное фото эсминца ВМС США «USS Donald Cook» и фрегата ЧФ ВМФ России «Адмирал Эссен» в проливе Босфор 1 марта 2019 г.

Проблема сдерживания

Отдельного комментария заслуживает интерпретация усиления военного присутствия ВС России в Черноморском регионе в целом и военной группировки на полуострове Крым в частности с традиционным акцентом на отдельные системы вооружения, такие как ЗРК С‑400 «Триумф», БРПК «Бастион», а также КРМБ «Калибр», создающие так называемые «зоны ограничения доступа и маневра»[2].

Авторы верно отмечают тренд на усиление возможностей ВС России по построению интегрированных систем ПВО и систем высокоточного оружия большого радиуса действия.

Однако акцент на увеличении потенциала проекции силы оставляет в тени другой важный аспект развертывания новых систем вооружения в Крыму.

Точно так же, как и анклав Калининградской области (развертывание вооружений в котором представляет собой еще один камень преткновения в отношениях Россия – НАТО), Крым – географически изолированный плацдарм, который, увеличивая досягаемость отечественных систем вооружения, также встречно повышает их уязвимость к превентивному удару. В условиях концентрации ограниченного числа систем вооружения «высокой ценности»[3] на удаленной от основных сил территории, не имеющей стратегической глубины, региональный военный баланс быстро становится асимметричным, в случае региональной гонки вооружений резко повышая нестабильность и риски неконтролируемой эскалации.

Предложенные участниками круглого стола меры по военному сдерживанию России в регионе ограничиваются развертыванием комплексов ПВО/ПРО, а также ракетных комплексов береговой обороны в Болгарии и Румынии. Можно поддержать вывод участников круглого стола о бесперспективности чисто военного решения проблемы сдерживания России – наращивание потенциалов наступательного вооружения в условиях изолированных плацдармов вряд ли поспособствует укреплению стратегической стабильности, особенно в условиях распада Договора РСМД.

Артем Мальцев, независимый военный обозреватель

[1] Редакторы доклада отмечают упомянутый на круглом столе факт отсутствия конечной цели стратегии в российских нормативно-правовых документах. В отечественной академической литературе также не находятся подтверждения существования такой стратегии.

[3] В западной терминологии – «High Value Target».