«Самая проамериканская страна». Румыния активизируется на постсоветском пространстве

Последние несколько лет эксперты стали обращать внимание на активизацию попыток Румынии «показать себя» и занять более значимую роль если не на международной арене, то хотя бы в ЕС и НАТО. Страна демонстрирует высокие темпы роста ВВП, размещает у себя компоненты американской ПРО и старается в целом проводить более активную внешнюю политику, выражая при этом свою антироссийскую позицию. О том, чего Бухарест в итоге хочет добиться своими действиями, и пойдет речь в данной статье.

Новые приоритеты

Немногим более года назад, 9 июня 2017 г., выступая в Вашингтоне, президент Румынии Клаус Йоханис заявил: «Моя страна самая проамериканская в ЕС. Более 70% румын, согласно опросам, положительно относятся к США и это приводит к реальным делам. Нынешняя обстановка в области безопасности в Европе самая опасная за последние 20 лет и подчеркивает необходимость трансатлантической солидарности. Мы сталкиваемся с опасностью и новыми вызовами на юге и на востоке Альянса. На востоке Россия стремится расширить сферу влияния силой, путем расчленения Грузии, аннексии Крыма и военной агрессии на востоке Украины, наращивая количество войск на границах НАТО и негативное влияние на Балканах и в Восточной Европе. Поэтому нам необходим диалог с Россией, основанный на сдерживании. Наша позиция должна быть стратегической, взвешенной и скоординированной».

Выступление достаточно знаковое.

Румыния в последние годы стремится покинуть задворки европейской политики и прилагает для этого усилия как в экономической сфере, так и во внешней политике.

В 2016 г. страна показала самые высокие темпы роста ВВП в Европейском союзе, обогнав даже своих успешных восточноевропейских соседей – Польшу, Чехию и Венгрию. В 2017 г. прогресс был еще более впечатляющим – был зарегистрирован 7% рост экономики. Экономические успехи Румынии хоть и объясняются эффектом низкого старта, а также сопряжены с ростом бюджетного дефицита, тем не менее, некоторые аналитики говорят о появлении нового восточноевропейского тигра.

Оборонная сфера

Расширение региональных амбиций Румынии стало просматриваться в последние три года. В ноябре 2015 г. по инициативе Румынии и Польши была создана так называемая «Бухарестская девятка», объединяющая восточноевропейских членов НАТО и ставящая целью усиление влияния Альянса в регионе.

Вскоре после этого последовал ряд инициатив в оборонной сфере. В январе 2016 г. Румыния выступила с неожиданным предложением создания Черноморской флотилии НАТО. Ближайшие соседи не проявили к этому никакого интереса, и только президент Украины Петр Порошенко всецело поддержал этот замысел. Старшие союзники по Альянсу не отвергли предложение Бухареста напрямую, но и серьезно его не рассматривали, о чем говорит хотя бы тот факт, что проект не обсуждался с Анкарой даже в момент сильнейшего напряжения в российско-турецких отношениях.

В мае 2016 г. в Румынии была открыта военная база, на которой размещены компоненты американской ПРО. Точно такие же должны были быть установлены в Польше, которая выдвигала очень жесткие условия, настаивая на льготных поставках вооружений и т.д., что в результате сместило интересы Вашингтона в сторону Румынии. На авиабазе «Михаил Когэлничану» уже дислоцируется американский воинский контингент численностью 900 человек, а недавно в Румынии заступила на службу новая многонациональная бригада Североатлантического альянса численностью около 4 тыс. человек, сформированная под предлогом «сдерживания России». Кроме того, небо Румынии патрулируют истребители канадских и британских ВВС.

Одновременно Румыния приступила к масштабной по меркам страны закупке вооружений и готова потратить на это $11,3 млрд в следующие десять лет. В частности, Бухарест закупит зенитно-ракетные комплексы Patriot на общую сумму $3,9 млрд, первый из которых должен поступить на вооружение еще до конца 2018 г. В августе 2017 г. Государственный департамент США одобрил запрос румынской стороны о приобретении 54 мобильных ракетно-артиллерийских систем HIMARS с ракетами и оборудованием стоимостью $1,25 млрд . В сентябре министр обороны Румынии Михай Фифор заявил о намерении закупить у США 36 истребителей F-16 вдобавок к девяти аналогичным самолетам, приобретенным в 2017 г. у Португалии.

В Румынии специально подчеркивают, что военно-политическая активность имеет целью не только замену устаревшей техники или выполнение требований членства в Североатлантическом альянсе, заключающихся в норме расходования 2% ВВП на нужды обороны.

В первую очередь открыто заявляется о необходимости разговора с Россией с «сильных позиций обороны и противодействия (в оригинале речи – discouragement)».

Внешняя политика

Недружественные действия Бухареста в отношении Москвы стали нормой с 2014 г. В частности, тогда были предъявлены обвинения шести менеджерам местной дочерней компании ЛУКОЙЛА Petrotel (управляет НПЗ в Плоешти мощностью 2,4 млн тонн) и Lukoil Europe в «отмывании денег», уклонении от уплаты налогов и «мошенничестве» с причинением ущерба на сумму около €1,77 млрд. Дело должно было создать прецедент выдавливания российских компаний (в первую очередь «Газпрома») с энергетического рынка Европы. В итоге 10 мая 2016 г. суд отменил все меры пресечения, действовавшие в отношении обвиняемых лиц.

Власти Румынии прибегают и к демонстративным акциям, как было в случае с запретом на пролет самолета, на котором российский вице-премьер Д. Рогозин рассчитывал посетить Молдавию. Вскоре после этого министр иностранных дел Румынии Теодор Мелешкану решил отказаться от пересадки в Москве, направляясь в Астану, и выбрал иной маршрут.

Внешнеполитический курс Румынии стал более уверенным, и прежде всего это заметно на постсоветском пространстве. В апреле 2017 г. в Таллине открылось посольство Румынии, обращают на себя внимание визиты министра иностранных дел Мелешкану в Казахстан и Беларусь. Более тесными становятся контакты с Грузией, Арменией и Азербайджаном. Помимо двустороннего формата, развитие отношений с постсоветскими республиками идет по двум векторам: европейских инициатив «Синергия Черного моря» (изначально это румынская инициатива, в которую Бухарест пытается вдохнуть новую жизнь) и «Восточное партнерство». В последнем случае румынская дипломатия старается действовать крайне аккуратно, пытаясь найти точки соприкосновения как с Польшей, которая теряет контроль над процессом, так и с Брюсселем, который старается оттеснить Варшаву от кураторства в инициированном ею процессе.

Румыния старается занять покровительственную позицию по отношению к ряду постсоветских республик, преимущественно к тем, с которыми у ЕС связаны определенные надежды и ожидается активизация диалога.

Непосредственных целей у румынского руководства на постсоветском пространстве практически нет, и правильнее рассматривать это как попытку более выгодного позиционирования в рамках ЕС и НАТО. Даже политику в отношении Молдавии румынская дипломатия сейчас пытается вписать в европейский контекст, официально отказывая сторонникам объединения двух стран по обе стороны границы в такой возможности.

Нынешняя политика Бухареста представляет собой консолидацию различных векторов и проектов с попыткой объединить их, став общим и необходимым звеном сразу в многих форматах. Говоря о попытке придания региональных масштабов румынской внешней политике, нельзя не упомянуть о том, что в июле 2018 г. Бухарест готовится принять Саммит «Инициативы Трех Морей», направленный на стимулирование отношений и экономического потенциала в регионе Балтийского, Адриатического и Черного морей.

Слово «сотрудничество» прекрасно звучит практически в любом политическом контексте, однако в Бухаресте хорошо понимают, что возможности страны в этом плане крайне невелики в силу слабости потенциала. Поэтому было бы странно видеть Румынию в роли проводника интересов сотрудничества других стран, однако шансы на успех в рамках конфронтационной модели несравненно выше.

Активизация на постсоветском пространстве, особенно в военно-политическом формате, важна для Румынии как едва ли не единственный вариант использования периферийного положения в ЕС.

Такая политика характерна для многих стран региона, причем о периферии следует говорить как в географическом, так и в системном смысле. Рассуждая в стиле Видаль де ла Бланша, можно увидеть в границе как разделяющую линию, так и объединяющую.

К сожалению, за последние более чем два десятилетия не удалось сформулировать повестку сотрудничества между Россией и ее западными соседями, в которой обязательно должна была быть найдена позитивная роль и для стран региона. Их антироссийская направленность сейчас связана не только и не столько с историческими предубеждениями (которые, конечно же, имеют место) и даже не с конфликтом России и Запада, развернувшимся в последние годы. Главным образом причиной их конфронтационной позиции стало закономерное опасение стратегической пропасти, в которой они рискуют оказаться по мере дальнейшего развития европейской интеграции. Вопреки ожиданиям, восточноевропейские страны не стали равными в едином ЕС и едва ли не единственное, что они могут положить на чашу весов – это свое пограничное положение. Говоря иначе – антироссийскую позицию.

Дмитрий Офицеров-Бельский, доцент кафедры гуманитарных дисциплин НИУ ВШЭ