В чем причины газового спора Беларуси и России

Российско-белорусский спор в энергетике все больше напоминает айсберг. Дело в том, что реальное противоречие между двумя странами находится в газовой сфере, но в последнее время эта тема обсуждается все меньше, уходит под воду. А видимая часть конфликта происходит в нефтяном сегменте. Действия Москвы и Минска в области нефтяной промышленности более активны и обсуждаются в СМИ. Но как такового конфликта сторон в нефтяном сегменте нет – любые действия здесь являются лишь рычагами давления на партнера, чтобы тот в итоге пошел на уступки в газовом вопросе.

Начало споров

Чтобы понять перспективы разрешения энергетического спора в 2017 г., стоит подробно рассмотреть этот «айсберг» целиком. Нынешний конфликт начался год назад. В январе 2016 г. вице-премьер Республики Беларусь Владимир Семашко провел переговоры с вице-премьером России Аркадием Дворковичем по вопросу предоставлении скидки на газ. А в начале апреля премьер-министр Беларуси Андрей Кобяков заявил, что считает справедливой цену на российский газ в $80 за тыс. куб. м. газа, в то время как «Газпром» выставлял белорусским потребителям счет по контракту исходя из цены газа в $142 за тыс. куб. м.

Фактически, с начала 2016 г. каждая из сторон ведет собственный счет по оплате газа. На первом этапе было непонятно, почему Беларусь вдруг посчитала текущую цену на газ несправедливой, ведь стоимость газа для Минска и так была самой низкой для всех иностранных покупателей российского газа.

Запутывали ситуацию и заявления Кобякова о том, что цену на российский газ стоит привязать к курсу рубля к доллару. Он заявил: «Что касается природного газа, то его цена в начале 2014 г. составляла 165 долларов за тысячу кубометров. Это было при курсе российского рубля 32-33 за доллар. На 1 января 2015 г. у нас цена на газ стала 142 доллара». Подобное обоснование выглядело зыбким, так как не имело юридической базы.

Однако позже Минск прояснил, что при подсчетах цены на газ основывается на межправительственном соглашении от 2011 г., подписанным вместе с коммерческим контрактом на поставку российского газа в Беларусь.

Все дело – в равнодоходности

В соглашении отмечалось, что если Россия выходит на систему равнодоходности при поставках газа в Европу (что означает: если из той цены, которую Европа платит, вычесть экспортную пошлину и стоимость доставки, будет цена как в России), тогда коммерческий контракт с белорусской стороной в части формулы ценообразования прекращает свое действие и Минск может настаивать на пересмотре цены.

В начале 2016 г. стоимость российского газа для Германии сильно снизилась (в долгосрочных контрактах «Газпрома» цена на газ определяется как производная от цены на нефть, а стоимость «черного золота» в то время достигла $30 за баррель). Белорусское руководство зафиксировало факт равнодоходности и стало считать, что республика должна платить столько же, сколько и потребители на территории РФ. В это время министр энергетики Беларуси Владимир Потупчик конкретизирует приемлемую для своей страны цену на газ – $73 за тыс. куб. м.

Российская сторона отрицает переход на равнодоходность, так как подобная система не была принята в России. Минск настаивает, что падение цен для европейских потребителей автоматически означает выход на равнодоходность. Однако система равнодоходности предполагает, что государство перестает устанавливать тарифы. И если в Европе выросла цена, то и в России она растет. Тогда как на деле в России сохраняется система госрегулирования тарифов. Сейчас в Европе цена выросла, а в России осталась прежней.

На протяжении 2016 г. Минск и Москва вели активные переговоры относительно разрешения газового спора. В августе даже появилась информация о том, что достигнут компромисс. По этим данным, Беларусь получала среднероссийскую цену на газ при наличии переходного периода. Из расчетов полностью исключались доллары. Это позволило бы снизить цену с $132 до $100, а примерно с 2018 г. полностью перейти на внутрироссийские цены на газ.

Именно на выравнивании цен белорусская сторона и настаивала, ссылаясь на межправсоглашение от 2011 г. Но Россия ставила одно условие: белорусские потребители должны были расплатиться за уже поставленный газ в соответствии с формулой, прописанной в коммерческом контракте. Минск эту сумму «Газпрому» не перечислил; в результате, оппоненты стали активнее давить друг на друга. В январе Аркадий Дворкович заявил, что долг составляет около $550 млн. 

Нефтегазовые рычаги давления

В газовой сфере бить друг по другу было в целом нечем. Но рычаги давления нашлись в нефтяной сфере. Россия напомнила о межправсоглашении, по которому Беларусь должна направлять на российский рынок определенный объем нефтепродуктов. По причине невыполнения этого договора белорусской стороной РФ сократила поставку нефти на белорусские НПЗ.

В III квартале прошлого года поставки были сокращены с запланированных 5,3 млн. тонн до 3,5 млн т., а в IV кв. составили 3 млн т. Это чувствительно для белорусского бюджета. За январь-ноябрь 2016 г. Беларусь экспортировала 12,3 млн т. нефтепродуктов на $3,779 млрд. В 2015 г. за тот же срок было экспортировано нефтепродуктов на 20% больше. Соответственно от сокращения поставок российской нефти Беларусь потеряла примерно $755,9 млн.

Беларусь, в свою очередь, заявила о повышении тарифа на транспортировку российской нефти в Европу на 50,2%. Это уже задело интересы России, потому что помимо поставок сырья для белорусских НПЗ, нефть проходит транзитом в Германию, Польшу, Словакию, Чехию и Венгрию.

В 2016 г. из России через Беларусь транзитом прошло 52,691 млн т. нефти. Поэтому решение Минска о столь радикальном повышении тарифа на прокачку нефти, которое, впрочем, не вступило в силу, стало своеобразным апогеем противостояния.

Навстречу компромиссу

Далее стороны начали делать шаги навстречу компромиссу. Минск сначала снизил индексацию тарифа на транзит нефти до 20,5%, а в январе утвердил на уровне 5,8% для «Гомельтранснефть Дружба» и 11,76% для ОАО «Полоцктранснефть Дружба». Однако если в январе в документе о росте тарифов говорилось, что они действуют до 31 марта 2016 г., то позже Минск утвердил их до конца 2017 г.

Стоит отметить, что различие в размере индексации тарифа объясняются тонкостями регламента согласования между Россией и Беларусью. «Транснефть» должна согласиться с предложениями Минска об индексации. Российская компания согласилась на предложение по ОАО «Полоцктранснефть Дружба», так как нефть в данном направлении поступает на Новополоцкий НПЗ, а нефтепродукты с завода идут, в том числе на внутренний рынок. А с предложениями по «Гомельтранснефть Дружба» «Транснефть» не согласилась, что включило механизм индексации, прописанный в межправсоглашении РФ и РБ. Формула индексации по данному соглашению предполагает лишь небольшой рост тарифа, что и позволило получить те самые 5,8%.

Россия со своей стороны повысила объем поставок нефти на белорусские НПЗ в I кв. 2017 г. до 4 млн т. Хотя возможно, что этот объем возрастет и до 4,5 млн (такой объем планировался еще до конфликта РФ и РБ).

Причем решение о прокачке нефти для белорусских перерабатывающих заводов может корректироваться в течение первого квартала 2017 г.

Даже если Москве и Минску удастся урегулировать все разногласия до конца марта, за три последующих квартала можно будет «нагнать» упущенное и все-таки получить оговоренные изначально 24 млн т. нефти поставок российской нефти в Беларусь.

Игорь Юшков – преподаватель Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности