Полковник Тиханский: Минирование приграничья Польшей навредит Беловежской пуще

9 апреля Комиссия по иностранным делам латвийского Сейма одобрила предложение о выходе страны из Оттавской конвенции о противопехотных минах. Ранее к этому призвали свои парламенты министры обороны Польши и стран Прибалтики. Конечный план – заминировать границы с Беларусью и Россией. Аналогичные меры сейчас рассматривает и Финляндия. Границы стран ЕС с Союзным государством уже заставлены различными заборами и заграждениями. Госпогранкомитетом Беларуси с сентября 2021 г. зафиксировано более 50 случаев падежа животных, ставших жертвами этих барьеров. Чем грозит возможное минирование приграничных территорий, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил полковник запаса, старший научный сотрудник института философии НАН Беларуси Александр Тиханский.

– Александр Иванович, страны Прибалтики, Польша и Финляндия готовятся заминировать границы с Беларусью и Россией. Как эта инициатива воспринимается в Беларуси?

– Предложение министров обороны Польши и прибалтийских стран выйти из Оттавской конвенции о запрете применения, хранения, производства противопехотных мин, – это продолжение активной агрессивной политики по отношению к нам. Тут удивляться нечему, но ситуация такова, что кроме противопехотных мин они будут у границы закладывать и противотанковые мины. Это не очень широко освещается в информационном поле.

Происходит это на фоне того, что ситуация с мигрантами остается напряженной. И в Беларуси к этому относятся крайне негативно, поскольку мы до сих пор находим со стороны Польши, Литвы и Латвии избитых, иногда даже до смерти, нелегальных мигрантов, которых они выкидывают на нашу территорию через люки для прохода животных в «Восточном щите». Это продолжается до сих пор: буквально неделю назад был зафиксирован последний случай.

– Какой сугубо военный смысл несет минирование границ? Насколько это эффективно в условиях современного развития технологий, а также высокой протяженности границ?

– В военном плане минировать приграничную территорию не имеет смысла, поскольку войска преодолевают эти участки через специальные проходы, которые прокладывают, используя противоминные методы. Это не несет ничего, кроме вреда для животного мира и для приграничного населения. Военное значение мины имеют на поле боя, они используются, чтобы сковать войска противника, не давать ему свободно маневрировать силами и средствами.

– К каким последствиям минирование может привести для жителей приграничных регионов, а также для местной фауны и уникальных заповедников, таких, как Беловежская пуща?

– При минировании приграничной территории вопросы ставятся о безопасности не сопредельной стороны, а своей. Соответственно, если «Восточный щит» со своим забором нанес столько экологического ущерба, приводил к гибели животных, то сколько их будет подрываться на этих полях? И каким образом они будут противодействовать этому? Они что, будут ставить минные поля, а потом их ограждать забором?

Никто не придумал, как перенаправить миграционные тропы животных. Зверя невозможно заставить обходить мины и колючую проволоку. С нашей стороны нет ни колючей проволоки, ни заборов – ничего. Конечно, Беловежская пуща для Беларуси – это болезненный момент. Ведь заповедник почти пополам разделен между территориями Беларуси и Польши. Но Польша не соблюдает условия сохранения Беловежской пущи как заповедника, ведет там хозяйственную, экономическую деятельность.

Когда они по программе «Восточного щита» поставили заграждение 5,5 м и еще колючую проволоку – «спирали Бруно» и путанку, то многие животные стали в них попадаться. Они сделали какие-то люки для животных, но звери не всегда в них попадают. Поэтому мы со своей стороны привлекали к этому внимание международных организаций, экологических организаций, обращались напрямую к полякам. Все-таки у них же тоже есть экологические организации, которые работают на защиту растительного и животного мира. Но за все три года с тех пор, как они начали эту бурную деятельность по ограждению границы, никаких ответов от них не было. Хотя слабенькие дискуссии внутри этих стран идут, в плане того, что это плохо, нехорошо, но каких-то конкретных мер они не принимают вообще.

Ситуация на сегодняшний день очень непростая в Беловежской Пуще. Попадаются и гибнут в колючей проволоке и путанке лоси, косули, олени, медведи. Это погибшие животные, а сколько, кому и каких увечий было нанесено, и они ушли, живут с этими увечьями, никому неизвестно. А представьте, появятся еще и противопехотные мины. Если в случае с противотанковыми нагрузка нужна более 50 кг на подрыв, то для противопехотных это нагрузка буквально в 1-2 кг. Даже мелкие животные, например, заяц, прыгнут, попадут на мину, и подорвутся.

– Можно ли расценивать подобные инициативы соседних стран как попытки найти новые, все более изощренные способы освоить военные бюджеты?

– Я хотел бы обратить внимание на один момент: вопрос стоит и перед Польшей, и перед Литвой, и Латвией как раз о производстве мин. Когда они говорят об этом, то планируют, что будут загружать мощности своей промышленности. В данном случае очевидна попытка оживить свою промышленность с помощью военных заказов.

Поляки уже заявили, что могут за год произвести порядка миллиона противопехотных мин, латыши тоже. Литовцы пока молчат, но, видимо, тоже будут ориентироваться на свои мощности. Здесь только надо посмотреть на особую позицию Эстонии. Она солидаризуется с этими странами, но не ставит эти минные поля в силу своей внутренней политики.

Эти страны ставят во главу угла деньги и добиваются их с помощью русофобской политики. И на сегодняшний день говорить об изменениях, даже в ближайшем будущем, мы не можем, и должны быть готовы к этой деструктивности, нерациональности и русофобии.

Беседовал Владимир Крапоткин