Радикальный интернационал угрожает Прикаспийскому региону

Профессор НИУ ВШЭ Дмитрий Евстафьев не исключает, что после Сирии «вектор нестабильности» будет направлен не столько на Центральную Азию, сколько на Прикаспийский регион. Этот сценарий - самый опасный – как для России, так и для стран Новой Евразии. На линии удара могут оказаться Азербайджан и Туркменистан. У Прикаспия есть один-полтора года на укрепление системы реагирования на угрозы безопасности пока «выгорает» конфликт в Сирии.

Развитие ситуации в Сирии и Ираке свидетельствует о том, что вне зависимости от конкретных результатов боевых действий, ситуация в данном регионе перестает быть безусловно привлекательной для значительной части современных исламистов. Необходимо начинать думать о том, где мировой исламизм может нанести глобальной стабильности следующий удар.

Нестабильность «Большого Леванта» выплеснется в другие регионы

Россия своими действиями в Сирии ослабила потенциал второй волны «нового исламизма», однако демографические и социально-политические факторы делают трудновыполнимой стратегию «перемалывания» экстремистов на «дальних рубежах».

Ни Россия, ни другие государства, которые могут быть затронуты нестабильностью, не имеют ресурсов, чтобы осуществить масштабную программу экономического и социального восстановления Сирии и Ирака, создать систему противодействия исламскому экстремизму в Египте, Пакистане и Афганистане.

Нестабильность на Ближнем Востоке, в зоне «Большого Леванта» придется еще долго сдерживать силовыми методами. «Внешние выбросы» нестабильности становятся практически неизбежными. «Вектор», по которому эти «выбросы» пойдут, зависит от многих обстоятельств. Но вероятность переноса активности исламистов в Центральную Азию и в Прикаспийский регион – высока.

Особенно учитывая, что этот регион, обладая известной геоэкономической самодостаточностью, таит в себе сразу несколько «тлеющих» конфликтов, которые могут быть сравнительно легко «разогреты». Объективно в регионе есть возможности инициировать очередную «весну обновления» в нескольких странах, где проводившаяся элитами модернизация дала «спорные» результаты и где перераспределение власти является вопросом, если не сегодняшнего, то завтрашнего дня.

Ось нестабильности может переместиться в Прикаспий

Не исключено, что «вектор нестабильности» будет направлен не столько на Центральную Азию, сколько на Прикаспийский регион.

Этот сценарий – самый опасный, как для России, так и для развития стран Новой Евразии. Россия лишается возможности на относительно длительный срок даже думать о коридоре «Север-Юг» (для связи Европы с Индийским океаном – прим. «ЕЭ»). Реализация иных проектов с участием Ирана и Турции будет крайне затруднительна. Но и для других стран Прикаспия, лежащих по оси потенциального «вектора нестабильности», возникают значимые вызовы, которые даже в самом мягком варианте исключат возможность проведения осмысленной социально-экономической политики.

Такой разворот позволяет отвести агрессию «исламского интернационала» от нефтедобывающих стран Персидского залива, которые остаются, несмотря на всю полемику, ценнейшими союзниками Вашингтона, у которого для обеспечения этого разворота есть все ресурсы: и политические, и экономические, и организационные и военные.

Азербайджан и Туркменистан – на линии удара

Конечно, существующие институты безопасности, прежде всего, ОДКБ и ШОС, являются важным инструментом стабильности в регионе, но существуют две проблемы. Во-первых, потенциальная зона нестабильности выходит за пределы прямых взаимных военных обязательств в рамках этих организаций.

Азербайджан, - ключевое государство для стабильности Прикаспия, которое может оказаться на острие активности исламистов, в силу их антишиитского настроя, имеет даже в рамках ШОС статус лишь «партнера по диалогу».

А Туркменистан – «слабое звено» в безопасности региона, вообще никак не включен в существующие институты безопасности.

Во-вторых, основные вызовы безопасности региона будут первоначально лежать «ниже» уровня классического силового конфликта.

Важным становится вопрос ограждения себя от деструктивных информационных манипуляций – ключевого инструмента дестабилизации обстановки даже в относительно процветающих странах.

Пока возможности превентивного купирования нестабильности в нижней части «спектра нестабильности» у стран Новой Евразии весьма ограничены. Успешный опыт пресечения «гибридной» («цветной») революции имеется только у Ирана (пресечение «зеленой революции» 2009 г.). Причем первая фаза «революции» была «проиграна» и иранскими властями.

«Институциональная недостаточность» в сфере безопасности, характерная для Центральной Азии и Прикаспийского региона, является своего рода приглашением для деструктивных сил двигаться именно в этом направлении. Попытки «Каспийской тройки» (Азербайджан, Иран, Россия) эту недостаточность восполнить, дают положительный эффект. Однако эти усилия пока еще недостаточны для того, чтобы полностью гарантировать регион от дестабилизации.

Страны региона должны в ближайшие год-полтора, пока будет происходить окончательное «выгорание» конфликта в Сирии и Ираке и формирование нового вектора распространения радикального неоисламизма, создать обновленную систему реагирования на вызовы безопасности.

В целом вопросы информационно-политической безопасности и взаимодействия на конструктивной основе с организациями гражданского общества являются исключительно важными. Возможно, их стоит рассматривать как базу для более глубоких договоренностей.

Как купировать угрозы радикализма в Новой Евразии и Прикаспии

Помимо политико-пропагандистской «гигиены» и «самогигиены», необходимо уже сейчас принимать меры, которые, конечно, лежат вне сферы «коллективной безопасности», но весьма к ней близки и направлены на то, чтобы ограничить распространения нестабильности из региона Среднего Востока. В частности:

• Политическая актуализация всех ранее заключенных между странами Новой Евразии и Прикаспийского региона соглашений о совместном противодействии политическому экстремизму и терроризму. Вопрос не в том, чтобы в них что-то поправить или их чем-то дополнить, а именно подчеркнуть их политическую актуальность.
• Организация специальных рабочих групп высокого уровня вне имеющихся форматов по вопросам гуманитарного взаимодействия, миграции и приграничного сотрудничества. Страны региона должны быть полностью гарантированы от неожиданностей со стороны соседей, отношения с которыми должны быть прозрачными.
• Формирования общего регионального информационного центра полицейских и специальных служб. Безусловно, такие усилия уже предпринимались, например, в рамках СНГ, да и в целом, сотрудничество полицейских служб в Новой Евразии находится на высоком уровне. Но теперь крайне важно перенести сотрудничество с политического на операционный уровень, установив простые и понятные рамки взаимопонимания.
• Целесообразно, как минимум, начать многосторонний диалог о «рамках» взаимодействия со структурами гражданского общества. Речь не идет о свертывании демократии и ущемлении гражданских свобод. Но попытки использовать различные общественные структуры, НПО для оказания давления на соседей или либеральное отношение к националистическим тенденциям могут быстро создать ситуацию, когда плохо будет всем.
• Рассмотреть вопрос об учреждении совместных и многоуровневых (силовики, политические представители, эксперты) групп по наблюдению и анализу обстановки на Ближнем и Среднем Востоке. Такие группы должны выявить неблагоприятные изменения военно-политической и социально-политической обстановки на максимально ранней стадии, причем действовать они могли бы вне непосредственной связи с государственными органами, что придало бы их деятельности дополнительную гибкость.

Естественно, что решение столь значимых задач невозможно без диалога на высшем политическом уровне, который может быть осуществлен в любом формате и на любой площадке, возможно, даже разово. Отказ кого-либо от участия в таком диалоге также будет важным и очень иллюстративном сигналом для региона.

Сам факт демонстрации кооперативного отношения государств региона к перспективным вызовам создаст серьезный сдерживающий эффект. Это даст возможность пресечь дестабилизирующую активность на максимально низкой стадии развития, причем так, чтобы у партнеров по региональному диалогу не оставалось никаких сомнений или подозрений относительно справедливости предпринятых действий.

Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ ВШЭ