Грозят ли ГЭС в Монголии катастрофой Байкалу?

Cообщения об экологической катастрофе на озере Байкал в случае реализации планов по строительству трех ГЭС в Монголии вызвали ажиотаж в СМИ. Насколько реальны угрозы Байкалу?

Река Селенга, на которой планируется возвести 3 ГЭС, по сообщениям газеты «Известия», обеспечивает до 80% поступлений воды в озеро Байкал. Cложившаяся ситуация – не нова. Несколько лет назад на межправительственном уровне Россия и Монголия уже обсуждали проблемы строительства ГЭС на реке Селенга. Тогда эти решения были отложены.

Изменение ситуации связывают с появлением потенциального китайского инвестора, готового вложить около $800 млн в строительство ГЭС в Монголии. Впрочем, пока неясно, являются ли эти инвестиции реальным предложением или «пиар-ходом». Следовательно, неизвестна и реальная вероятность воплощения в жизнь планов по строительству ГЭС в Монголии.

Директор Фонда энергетического развития (Москва) Сергей Пикин в интервью «Евразия.Эксперт» заявил, что текущие «сенсационные» сообщения в СМИ – «больше из области пиара». Для объективной оценки угроз строительства новых ГЭС нужны серьезные научные изыскания. По мнению эксперта, реальные риски сегодня могут переоцениваться из-за низкого уровня водности Байкала. Однако схожая ситуация может повториться в будущем. Поэтому при планировании новых гидростанций следует учитывать низкую водность Байкала.

Председатель комитета в Торгово-промышленной палате Кыргызстана, эксперт по ифраструктурным проектам Кубат Рахимов полагает, что России нужно на порядок больше внимания уделять Монголии. Иначе партнер все больше будет включаться в проекты региональной экономической программы ЦАРЭС (CAREC), которая не всегда учитывает интересы России.

Эксперт обращает внимание и на другие сектора экономики, подчеркивая, что недавнее выделение Китаем средств (более $1 млрд.) под строительство мясокомбинатов в Монголии также яркий пример того, что российская сторона опаздывает с серьезными решениями. «В этом случае шла речь о мощном синергетическом эффекте для приграничных районов Бурятии и создании российско-монгольского мясного кластера», - говорит К.Рахимов.

Комментируя возможность крупных российских инвестиций в Монголию, Сергей Пикин отмечает, что для вложений сегодня с коммерческой точки зрения более привлекательны совместные российско-китайские проекты.

«Лучший вариант – это строительство АЭС в Монголии. Поток энергии от гидростанции всегда будет зависеть от уровня водности. АЭС – более стабильный и гарантированный источник энергии. Тем более, рядом находится Казахстан с крупнейшими в мире урановыми рудниками», - полагает эксперт.

Кроме того, по мнению экспертов, есть возможности экспорта электроэнергии в Монголию из России. Как подчеркивает К.Рахимов, «в восточной части России сейчас устойчивый профицит электроэнергии (порядка 20Гв), есть избыточные мощности у производителей оборудования для всего энергокомплекса». Следовательно, российские регионы, примыкающие к Монголии, могут занимать более активную позицию по взаимодействию с соседом.

Эксперт фонда «Институт по исследованию проблем водопользования и водно-энергетических ресурсов Центральной Азии» (Бишкек) Зульфия Марат видит перспективны разрешения возникших противоречий в многосторонних форматах регионального диалога. Решение проблемы, по мнению эксперта, можно найти в рамках сопряжения Евразийского союза и Экономического пояса Шелкового пути.

В частности, можно рассмотреть возможность регионального водно-энергетического диалога с возможным участием стран, не входящих в ЕАЭС, в целях предотвращения рисков и конфликтных ситуаций.

С ней солидарен К.Рахимов, полагающий, что сложившаяся ситуация – хорошая возможность для переосмысления роли Монголии в интеграционных процессах на евразийском пространстве. Можно было рассмотреть возможности «перезагрузки отношений»,

особенно в части возможного вступления Монголии в ЗСТ с ЕАЭС, а в перспективе и полноценного членства в интеграционном объединении, - подчеркивает эксперт.

Эксперты подчеркивают растущее экономическое присутствие Китая в Монголии, закономерное следствие которого – традиционный для Китая интерес к гидроэнергетике. Россия располагает рычагами экономического влияния на Улан-Батор, однако их потенциал меньше, чем у Пекина. Китай покупает более 80% экспортируемой Монголией продукции и обеспечивает более  40% импорта.

Россия – второй по величине импортер в Монголию (около 20-25% импорта). Основные статьи монгольского импорта из России – горюче-смазочные материалы и электроэнергия. И существует потенциал для наращивания торговли за счет отмеченного экспертами избытка генерации электроэнергии в восточных регионах России. На российско-монгольские отношения влияют и тесные культурно-исторические связи. Так, в России проживают родственные монголам калмыки-ойраты – более 183 тыс. и буряты – более 480 тыс.человек.

Вместе с тем, эксперты прогнозируют усиление тяготения Монголии к инфраструктурно-логистическому «гравитационному полю» Китая. 

Несмотря на укорененные в монгольском обществе антикитайские настроения. Риски со стороны Китая признаются и на государственном уровне в Монголии, в том числе в сфере нелегальной миграции. Не стоит сбрасывать со счетов и фактор американского присутствия в республике, которые выражается, в первую очередь, военно-техническом сотрудничестве и гуманитарной сфере.

В этих условиях перспективы формирования трехстороннего формата согласований «Россия-Монголия-Китай» представляются наиболее выигрышными. Важным этапом стала первая в новейшей истории официальная встреча глав государств – России, Монголии и Китая, состоявшаяся в июле 2015 г. в Уфе.

Сопряжение ЕАЭС и ЭПШП предоставляет возможность балансировки интересов трех стран и выработки механизмов разрешения спорных вопросов. И одна из первостепенных тем на совместной повестке дня – проработка экологических проблем – не только регулирования уровня вод в трансграничных реках, но и предотвращения загрязнения вод и повышение экологических стандартов «грязных» производств.