«Исторические войны» Польши и Украины: кто кого?

Вопросы, касающиеся исторической правды, нередко вызывают разногласия между историками, а иногда и политиками. Однако новое обострение в отношениях Украины и Польши показало, что «историческую войну» вполне реально вынести на межгосударственный уровень. Украина в 2015 г. приняла закон о героизации Бандеры. А недавно польский парламент ввел уголовную ответственность за пропаганду «бандеровской идеологии», что вызвало острое раздражение Киева. Историческая схватка двух соседей далека от развязки, никто не собирается уступать.

Законы об интерпретации истории

В восточноевропейских странах с конца 1980-х – начала 1990-х гг. развивается национализм. За это время он приобретал новые формы, но оказался достаточно живучим, чтобы влиять на развитие политических режимов. В укреплении данного тренда в ряде случаев сыграло свою роль отсутствие государственной самостоятельности, но всегда он был связан с нациестроительством, с формированием некоей новой нации. 

Поэтому в ряде стран Восточной Европы развернулась настоящая война с историей, которая предполагает как ее чистку от неудобных фактов, так и историческое мифотворчество. Инструментом в этой войне практически всегда выступает парламент. Ведь намного проще заставить общество принять конкретную интерпретацию тех или иных фактов, приняв закон, угрожающий наказанием за иное мнение.

В итоге тренд укрепления национализма оказался столь масштабным, что в целом ряде восточноевропейских стран парламенты стали писать свою историю, утверждая для общества «исторические нормы».

Проблема заключается в том, что одни и те же исторические факты по-разному интерпретируются в разных странах, что может привести к противостоянию не только законов, издаваемых парламентами стран, но и к противостоянию обществ и даже государств. Ярким примером этого являются отношения Украины и Польши, которые, сначала заключив соглашение о примирении, на практике не смогли удержать исторические споры под контролем.

Сражения «исторических» законов

Украина, с одной стороны, оказалась в ряду последователей националистического тренда, прежде всего, последователем прибалтийских государств. С другой стороны, – она сама стала самым активным историческим пользователем, предлагая здесь уже свои ноу-хау. В этом контексте и стоит рассматривать подписанный П. Порошенко в 2015 г. закон о героизации Бандеры и Шухевича, который выступает инструментом борьбы за общественное мнение, инструментом борьбы с историей, инструментом мифотворчества и формирования политического режима.

Он утверждает реабилитацию армий ОУН-УПА [запрещенная в России организация – прим. «Е.Э»] как участников освободительного движения. Это означает, что все творившие преступления против различных национальных меньшинств люди получают автоматическую реабилитацию, а их действия оцениваются положительно, как способствующие становлению независимого государства.

С этого времени украинская сторона стала активно пропагандировать и героизировать лидеров националистов. Им стали устанавливать памятники и переименовывать улицы в их честь. Однако, по разным оценкам, на их совести не менее миллиона жизней, в том числе события Волынской резни, которую сейм Польши признал актом геноцида 22 июля 2016 г.

Поэтому героизация лидеров ОУН-УПА неизбежно ведет к межгосударственным разногласиям. Неудивительно, что польский парламент 26 января 2018 г. подготовил новый ответ украинской стороне, введя наказание в виде ареста на срок до трех лет за отрицание преступлений украинских националистов во время Второй мировой войны, а конкретно – за отрицание Волынской резни и за пропаганду бандеровской идеологии.

Правда, в законе отмечается, что он направлен против тех, кто «публично и вопреки фактам отрицают наличие вышеуказанных преступлений», т.е. закон не должен касаться историков, участвующих в исторических дискуссиях. А несколькими днями ранее Польша обратилась в ООН с просьбой признать события в Волыни геноцидом польского народа.

Украинцы восприняли действия польской стороны как объявление Украине нового формата гибридной войны и предложили даже отозвать украинского посла для проведения консультаций.

Международная реакция

Закон, принятый Польшей, в любом случае вывел «исторические войны» на международный уровень. И дело не только в обращении польской стороны в ООН. А еще и в том, что польский закон был неоднозначно воспринят Израилем, который выразил опасения, что он ставит под удар еврейское население, пострадавшее от рук поляков. Ведь данный закон вводит также штрафы и тюремные сроки до трех лет за публичные заявления о причастности поляков к массовому уничтожению евреев в годы Второй мировой войны. Под запрет попало также словосочетание «польские лагеря смерти».

Так, Центр памяти жертв Холокоста выступил против польского закона, который, по его словам, «затуманивает историческую правду в том, что касается поддержки, которую немцы получали от польского населения во время Холокоста». А премьер-министр Израиля вообще назвал этот закон безосновательным. Позицию других стран и сообществ в отношении данного закона также негативна.

Представитель Госдепа США вслед за Израилем призвал Варшаву пересмотреть данный закон в части отрицания пособничества поляков немцам. По мнению США, необходима оценка, как данный закон скажется на свободе слова и партнерских отношениях Варшавы с Вашингтоном.

Брюссель в лице главы Европейского совета поляка Дональда Туска также подверг сомнению закон в части отрицания пособничества поляков нацистам. Для ЕС данный закон стал просто последовательным шагом в укреплении националистического тренда и роста правого популизма.

Таким образом, очевидно, что польский закон получил осуждение только за введение наказаний за утверждения о сотрудничестве поляков с немцами и их участии в Холокосте. В отношении введения наказаний за отрицание геноцида поляков украинскими националистами никто не высказался против, за исключением самой Украины.

При этом парадоксальным образом в свое время именно Польша заявляла о неприемлемости националистических устремлений Украины, реагируя на закон о героизации Бандеры. Он стал основанием для Польши напомнить Украине, что Польша не допустит в ЕС страну с подобными взглядами на историю. В июле 2017 г. бывший тогда главой МИД Польши Витольд Ващиковский заявлял, что «Украина с Бандерой в Европу не войдет».

Неудобные вопросы

Данный конфликт исторических интерпретаций порождает целый ряд вопросов.

Вопрос первый - насколько допустимо законодательное вмешательство в вопросы истории?

Вопрос второй – насколько возможно в принципе совмещать все нужные правительству той или иной страны интерпретации сразу нескольких событий в одном законе? Ведь такие законы всегда направлены не только на обвинение конкретной стороны, но и на оправдание собственной, что только порождает новые всплески противостояний.

Вопрос третий – каким образом можно будет формировать согласие в обществе в условиях разных реакций на подобные законы?

Вопрос четвертый – как осуществлять межгосударственное взаимодействие в условиях жесткого противостояния стран по различным историческим событиям?

Вопрос пятый – насколько Евросоюз способен влиять на отдельные страны-члены в вопросах поиска национальной исторической правды?

Очевидно, что ответы на эти вопросы пока что не даны, но нельзя не отметить, что законодательные методы постепенно станут все более применимыми в интерпретации истории, и данный процесс будет с течением времени только усиливаться. Причем в сложившихся обстоятельствах данный тренд неизбежно будет подхвачен и другими странами. Несмотря на то, что он является в чистом виде инструментом политической борьбы, с одной стороны, и инструментом формирования нации, с другой.

Обострение политической борьбы в ряде стран неизбежно будет подключать историческую подоплеку в выстраивании и партий, и политической риторики, и самой политики, утверждая идею «одно государство – одна этничность в основе единой нации – одно историческое мнение».

Европейский союз не определил механизмы влияния на данный процесс. Сейчас ящик Пандоры уже открыт, так что в ближайшее время разногласия внутри стран ЕС и между странами будет только усиливаться.

Наталья Еремина, д.полит.н., доцент кафедры европейских исследований СПбГУ