«Реальный путь к миру – это не просто прекращение огня». Молдавский политолог – об украинском конфликте

После встречи американской и украинской делегаций в Джидде глава Госдепартамента Марко Рубио заявил, что США призывают Россию к прекращению огня. По мнению Вашингтона, уже затем должны последовать переговоры Киева и Москвы. Однако в руководстве России неоднократно подчеркивали, что не считают обеспечение «передышки» для Украины дорогой к долгосрочному миру. Москва настаивает на необходимости устранения первопричин возникшего кризиса. По каким сценариям возможно развитие процесса украинского урегулирования сегодня, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил директор компании в области политических исследований и консалтинга Intellect Group (Кишинев) Ян Лисневский.

– Сегодня активно обсуждаются перспективы дипломатического урегулирования украинского кризиса, в том числе с подачи США. Ранее они называли целью поражение России руками Киева, а теперь ратуют за компромисс. В чем причины перемен в курсе Вашингтона?

– Перспективы дипломатического урегулирования украинского кризиса действительно стали чаще обсуждаться в последние месяцы. Однако важно понимать, что сам процесс мирного урегулирования будет крайне сложным и многовекторным, учитывая глубину противоречий, интересы глобальных игроков и долгосрочные последствия конфликта для региональной и мировой безопасности.

Ситуация вокруг украинского конфликта в начале 2025 г. вошла в новую фазу. Возвращение Дональда Трампа в Белый дом ускорило процессы, которые формировались уже давно. Заявления, в которых он обвинил Киев в провоцировании эскалации, лишь обозначили смену тональности со стороны Вашингтона, но не стали принципиально новой линией.

Эти высказывания вызвали негативную реакцию со стороны европейских лидеров, включая канцлера Германии Олафа Шольца, который подчеркнул демократическую легитимность Зеленского. Однако даже в Европе нарастает понимание, что конфликт зашел в тупик. Трамп просто ускорил неизбежное.

– Стоит ли надеяться на скорое достижение мира благодаря усилиям администрации Трампа?

– Если бы остался Джо Байден, или пришел бы любой другой представитель американского истеблишмента, итог был бы схожим. Это связано с системным подходом США к внешней политике: демократы и республиканцы могут отличаться в риторике, но их действия всегда руководствуются национальными интересами. И эти интересы диктуют, что союзника поддерживают, пока он выгоден. Как только цена его поддержки становится выше потенциальной пользы, этот союзник становится обузой.

Подобная участь постигла президента Афганистана Ашрафа Гани в 2021 г. Он долгие годы пользовался поддержкой США, но как только американские интересы потребовали свертывания военного присутствия из-за огромной коррупции, его режим рухнул за считаные дни, оставив страну в хаосе.

Именно поэтому любые надежды на «быстрое дипломатическое урегулирование» являются, мягко говоря, преждевременными. Конфликт не просто обострился – за 17 лет он стал частью нового глобального противостояния, в котором столкнулись не только Россия и Украина, США, ЕС но и разные модели будущего мировой безопасности.

– На Ваш взгляд, чему важно уделить особое внимание при урегулировании украинского конфликта?

– Риски постконфликтного периода – это то, о чем сегодня почти не говорят, но именно они должны стать предметом дискуссий. Во-первых, это рост преступности и нелегальной торговли оружием. После любого крупного конфликта вооруженные группы, привыкшие решать вопросы силой, часто переквалифицируются в криминальные структуры. Оружие, находящееся в неконтролируемом обороте, становится инструментом преступности. На Балканах мы видели это в 90-х, в Ливии и Сирии – в 2010-х.

Во-вторых, формирование организованных преступных группировок из бывших военных. Люди, прошедшие военный конфликт, часто испытывают сложности с адаптацией. Они объединяются по боевым связям и создают структуры, применяя насилие для решения гражданских вопросов.

В-третьих, психологическая травматизация населения. Агрессия, тревожность, депрессия – всё это становится нормой для послевоенного общества. Ветераны возвращаются домой, но в мирной жизни не находят себя. Это порождает бытовое насилие, рост самоубийств, радикализацию молодежи.

Кроме того, даже после достижения мира общество может остаться расколотым. Одна часть будет считать соглашение предательством, другая – необходимостью. Это закладывает почву для реваншизма и нового витка нестабильности.

Еще один важный фактор – потеря управляемости на границах. Слабая государственная власть после военного конфликта часто не способна контролировать регионы. Появляются серые зоны – территории, где закон не действует, а власть принадлежат бывшим полевым командирам.

– Как возможное урегулирование способно повлиять на Молдову и ее отношения с Россией?

– Для Молдовы эти риски тоже актуальны. Мы – небольшая страна, находящаяся рядом с очагом нестабильности. Любая ошибка в урегулировании украинского конфликта может привести к тому, что часть этих угроз перекинется на нас: потоки нелегального оружия, проникновение криминальных структур, радикализация, дестабилизация. И многое другое, если Молдова в кратчайший срок не научится маневрировать в нынешних геополитических реалиях.

Молдове нужно переходить от эмоциональной политики к реальной политике. Реальный путь к миру – это не просто прекращение огня. Это создание системы, которая предотвратит новые конфликты, гарантирует безопасность, учтет интересы всех сторон. Пока такой дискуссии нет, любое «урегулирование» будет лишь отсрочкой следующего кризиса. Поэтому, я уверен, тема украинского конфликта, его последствий и мирного урегулирования останется ключевой не только в этом году, но и в 2026 г., а возможно, и дольше.