ЕС не оправдал обещаний, данных Беларуси и другим членам «Восточного партнерства» – эксперт

18 июня должна состояться виртуальная встреча участников «Восточного партнерства», в ходе которой Евросоюз намерен определить новые долгосрочные цели инициативы. При этом по ее итогам стороны не намерены принимать никаких совместных деклараций. Среди других тем повестки – пандемия и значение программы для ее участников. Как отмечали в МИД Беларуси накануне, для Минска «одним из ощутимых результатов» стало визовое соглашение с ЕС. О том, как Беларусь использует членство в «Восточном партнерстве» и чего можно ожидать от предстоящей встречи, в интервью «Евразия.Эксперт» рассказал директор Центра белорусских исследований Института Европы РАН Николай Межевич.

– Николай Маратович, 18 июня состоится виртуальный саммит «Восточного партнерства». Чего можно ожидать от этой встречи, и какие вопросы повестки станут ключевыми?

– Инициатива «Восточного партнерства» является плодом деятельности польского и шведского МИД при активной неформальной поддержке заокеанских спонсоров. Задачи «Восточного партнерства» были изначально несколько иные, чем у «Южного партнерства» – напомню, у ЕС есть еще и такое.

«Южное партнерство» изначально развертывалось как некая программа координации усилий по неключевым вопросам и гуманитарному сотрудничеству. По большому счету, каких-то масштабных задач, связанных с влиянием на внешнюю или внутреннюю политику тех или иных стран, оно не ставило, в отличие от «Восточного партнерства», которое было обращено на постсоветские республики. Это была форсированная акция, задача которой – не расширять ЕС дальше, ибо в 2009 г. уже понимали, что для этого нет никаких серьезных ресурсов.

Была поставлена задача оторвать бывшие советские республики в социально-экономическом, психологическом и экономическом ключе от России, обострить все те противоречия, которые накопились между Москвой и Киевом, Москвой и Минском, Москвой и Тбилиси и так далее.

Этим странам фактически ничего не было обещано и ничего не получено теми из них, кто и сегодня придерживается политики понимания специфики своего географического положения. Например, на сайте «Восточного партнерства» можно увидеть, что Республика Беларусь получила €30 млн. И, видимо, какие-то люди, размещая этот материал, решили, что она должна быть безумно рада, что по программам «Восточного партнерства» получила €30 млн. Однако речь ведь шла о сотнях миллионов и миллиардах – но ничего этого нет.

Это был фактически подкуп элит, направленный на институциональное оформление отрыва тех или иных республик от своего восточного соседа. Где-то это прошло очень успешно, хотя и кроваво (Украина), где-то процесс был остановлен (Беларусь), где-то по разным причинам страны очень ограниченно приняли участие в этих программах (Армения, Азербайджан), но в целом свои задачи «Восточное партнерство» решило.

Россия к Партнерству не была допущена. Почему? Она ведь тоже граничит с ЕС, она тоже рядом и тоже партнер – но нет, все было сделано именно для того, чтобы ослабить Россию, создать для нее дополнительные очаги напряженности. В общем, в определенной степени эта задача реализовалась. Правда потом, уже на наших глазах, ЕС попал в полосу трудностей, из которой он, возможно, выйдет в несколько ином качестве, не таком, как прежде.

Поэтому очередная встреча, абсолютно не важно, по Skype, по Zoom или лично она будет проходить, ничего не даст: это бессмысленно. Встреча должна обозначить внешним наблюдателям, что «пациент скорее жив», но на самом деле – «пациент скорее мертв».

– Как будет реагировать Россия на попытки углубления интеграции ЕС и стран Восточного партнерства?

– МИД РФ изначально весьма нейтрально и спокойно пыталось реагировать на этот проект, мягко указывая на то, что было бы правильно пригласить к нему Россию. В ответ нам в грубой форме было сказано, что это нас не касается, после чего началась Украина, где хамоватые руководители Польши и Литвы прямо сказали Януковичу: либо он будет интегрироваться на условиях ЕС, либо он не будет вообще. В силу ряда причин выяснилось, что Янукович не будет президентом вообще. Вот такая логика у наших европейских «партнеров».

– Какие проблемы пытается решить Беларусь в рамках «Восточного партнерства» и взаимодействия с ЕС?

– В целом, Беларусь заинтересована в развитии добрососедских и дружеских отношений со всеми. Другой вопрос – зачем для этого «Восточное партнерство». Есть Литва и есть отношения с ней, есть Латвия, с которой отношения другие. Литва кричит по поводу опасности Белорусской атомной станции – документов никаких нет на этот счет, но крики есть. Эти же вопросы в Латвии, в силу ряда причин, обсуждаются гораздо тише.

Есть Украина, где часть политиков уже начинает вспоминать польскую историю Беларуси и заявлять, что «и Беларусь тоже наша, и Смоленск наш». Есть там и более вменяемые люди, которые считают, что достаточно распространить польское влияние на Минск и оторвать Минск от Беларуси. А сама Украина нельзя сказать, что стремительно, но очень последовательно погружается в очередной хаос.

Если говорить о ЕС, то абсолютное большинство из этих 27 стран не имеют каких-либо явных интересов ни на Украине, ни в Беларуси, ни в Армении, ни в Азербайджане, ни в Грузии, ни в Молдавии. Более того, они не всегда даже знают, где эти страны находятся.

– Глава внешнеполитического ведомства Евросоюза Жозеп Боррель в мае этого года заявил, что Украина является ключевым партнером ЕС среди стран Восточного партнерства. Каковы перспективы дальнейшей интеграции Украины в ЕС?

– У меня есть один студент, у которого родители из Донбасса, и у него огромное желание того, чтобы Украина вступила в ЕС. Он об этом говорит чуть ли ни на каждой лекции, справедливо замечая, что как только Украина вступит в ЕС, он на этом и развалится. И вы знаете, с академической точки зрения, он не так уж и ошибается. ЕС находится в состоянии хрупкого равновесия, а такое сочетание кирпича и удавки, как Украина, безусловно, это равновесие нарушит.

Беседовала Мария Мамзелькина