Как далеко зайдет российско-белорусский энергетический спор: взгляд из Москвы и Минска

По итогам февральских переговоров в Сочи Россия сохранила льготный режим поставок газа в Беларусь. В нефтяном вопросе ситуация сложилась иначе: Беларусь заявила о готовности проводить прямые переговоры с российскими компаниями для поставок «по мировым ценам». В то же время, президент Беларуси Александр Лукашенко пригрозил начать отбор транзитной нефти в случае недостаточного объема поставок из России. В интервью «Евразия.Эксперт» специалисты из Беларуси и России объяснили суть достигнутых в Сочи договоренностей и проанализировали наиболее острые вопросы энергетического спора двух стран.

Директор ОО «Центр изучения внешней политики и безопасности», заместитель заведующего Центра истории геополитики Института истории НАН Республики Беларусь Денис Буконкин:

– Отсутствие снижения ценообразования на нефть и газ для Беларуси негативно скажется на пакетном подписании дорожных карт. Если мы идем на углубленную интеграцию, которая будет выгодна всем сторонам, тогда почему на сегодняшний день Российская Федерация отказывается рассматривать вопросы по энергосистемам и поставкам энергоресурсов, которые мы выносим на повестку дня?

Не понятно, кто здесь виноват: то ли мы чего-то недопонимаем в российской позиции, то ли россияне не хотят нам более детально объяснить, почему же нельзя решить вопросы всего пакета углубленной интеграции.

Для Республики Беларусь энергетический вопрос – один из самых болезненных и злободневных, и странно, что он до сих пор не решен, хотя мы уже договорились по всем интеграционным темам. Возможно, Беларуси следует начать закупать газ по тем же правилам, по которым его закупают европейские государства, когда по поставкам нет долгосрочных контрактов на несколько лет, но не знаю, насколько это будет выгодно российским компаниям, поставляющим нам энергоресурсы.

Если говорить о нефти, то у меня есть большие сомнения по поводу того, что российский нефтяной комплекс без вмешательства руководства сможет пойти на уступки. Здесь очень много упирается в сложившуюся систему, связанную с налоговым маневром. Возникает вопрос: а смысл всех интеграционных процессов, которые мы начинали не только на позиции Союзного государства, но и ЕАЭС, где должны были прийти к единому рынку нефти и газа.

Понятно, что энергодобывающие компании и компании-транспортеры хотят сохранять те суперприбыли, которые они получали от своих ближайших союзников и не хотят идти на смягчение своей ценовой политики в отношении нашей страны. В итоге Беларусь оказывается в двойственном положении. С одной стороны, мы друзья и ближайшие союзники с Россией, а с другой – финансовые вопросы решаются российской стороной в самостоятельном порядке с прагматической привязкой к интересам олигархического крупного бизнеса и не рассматривая долговременный положительный эффект на интеграционные процессы.

Говорить о том, что у Российской Федерации нет инструментов влияния – это кривить душой. Из-за налогового маневра Республика Беларусь в 2024 году недополучит крупную суму денег. В ряде нефте- и газодобывающих компаний России, несмотря на то, что это открытые акционерные общества, государство владеет контрольным пакетом.

Также вопрос в том, что Республика Беларусь отказывается платить премию компаниям-экспортерам нефти, ведь никакая другая страна не платит премию за поставки нефти. Если до этого были возможности для создания определенного дисконта для Беларуси, то почему они пропадают внезапно в один год. Это выглядит достаточно нелогично.

Я думаю, что если бы у российского руководства было глубокое желание повлиять на эту ситуацию, оно бы повлияло. На сегодняшний день есть ещё вопрос внутренней политики о лояльности групп крупного бизнеса и о сохранении позитивной динамики экономики в России. Ради этого можно в принципе пожертвовать благополучием Беларуси, но это прагматичная позиция. Если Российская Федерация продолжит ее придерживаться, интеграционное строительство у нас не продвинется дальше заявлений и согласований, что может разрушить ту архитектуру союзных отношений, которая складывалась на протяжении последних двадцати пяти лет.

Руководитель Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин:

– У Белоруссии и России есть договоренности о поставках нефти, при этом договариваться придется непосредственно с конкретными компаниями-поставщиками. Российская сторона сказала, что давить на компании не будет: о чем договорятся, о том и договорятся. При этом, согласно действующим нормам ЕАЭС и нашему законодательству, нефть в Белоруссию так и будет поставляться без пошлины. Это значит, что Белоруссия получает нефть не по мировым ценам, а примерно на 18% дешевле. Никто в мире не готов поставлять нефть на таких условиях, тем более, что вся эта нефть перерабатывается, дальше нефтепродукты ведутся в Европу, и на этом все зарабатывают.

Скидка сохранится – единственная разница в том, что ее предоставляют не компании, а российский бюджет. Экспортная пошлина потом ляжет в белорусский бюджет, потому что когда они произведут нефтепродукты, они уже их экспортируют с экспортной пошлиной. Белоруссия ежегодно получает по этим схемам $2 млрд.

Более того, Белоруссия импортирует у России нефть со скидкой в таможенную пошлину, но при этом сама продает Европе уже по мировым ценам и кладет всю прибыль в свой бюджет, плюс нефтепереработки. Картинка понятная, поэтому тут даже предмета переговоров и не было.

А в 2025 г., когда мы придем к обнулению экспортной пошлины, Белоруссии следует задуматься, потому что тогда автоматической перекладки $2 млрд. в бюджет просто не будет. Лукашенко пытается опередить историю на несколько лет вперед и о чем-то договориться. Пока непонятно, о чем договариваться, потому что просто так перекладывать деньги никто не хочет, а если почему-то надо это сделать, нужно объяснить, почему. Предполагалось, чтобы Россия распространила на Белоруссию обратный акциз для нефтепереработки. Но опять же, это те деньги, которые даются из бюджетов. Стоит вопрос: почему российский бюджет должен давать белорусским предприятиям эту дотацию?

При формировании общего рынка газа идет речь о том, что будут рыночные цены, но их все понимают по-своему. Беларусь почему-то считает, что это цена Смоленска, забывая о том, что это не единый рынок, когда они вместе с Россией. Это общий рынок – только межстрановая торговля.

Пока по газу достигнуто компромиссное решение: пониже европейской цены и опять без экспортной пошлины. Это тоже очень важный момент. Когда говорится про справедливую цену, белорусская сторона тут же, даже говоря о Европе, вычитает и транспортную, и экспортную пошлины. А если бы они попробуют купить газ на европейском рынке, то придется платить европейскую цену и пошлины. Когда речь идет о том, что «мы покупаем газ в России по $127 и это выше, чем европейская цена», тут можно сказать только одно: попробуйте купить в Европе, и вы получите цену $220.

Ректор Института «Кадры индустрии», кандидат экономических наук, заместитель председателя Белорусской научно-промышленной ассоциации по инвестиционной и инновационной политике Георгий Гриц:

– Судя по риторике, которая доступна в СМИ, вопрос стоимости энергоресурсов увязывается с вопросом углубления интеграции. Поэтому или интеграция на условиях Российской Федерации отложится на потом, или каждый останется при своих интересах. Будет Беларусь с мировыми ценами и без интеграции, либо с интеграцией и сниженными ценами, однозначного ответа нет.

Нефтяные и газовые компании могут все-таки согласиться на снижающую траекторию ценообразования, если Владимир Путин им это скажет. Возможно, это будет к 2020 или 2021 году. По большому счету так называемые мировые цены – то же самое, что сохранение премий для российских компаний плюс 10%, поэтому тут вопрос не в премиях, не в снижении. Почему коммерческие компании вдруг должны снижать свою маржинальность для белорусов, если они могут ее повысить? Поэтому компании снизят цены в том случае, если будет политическое решение, увязанное с интеграционными процессами и какими-то другими компенсационными процессами межгосударственных отношений.

Понятно, что российское руководство имеет рычаги регулирования ценообразования на нефть для Беларуси. Например, государственную логистическую компанию «Транснефть». Не зря взялись искать компании, которые поставляли сырую нефть в Беларусь до последнего времени, потому что они регулируют процесс с доступом к трубе. Нефть может быть сколь угодно дешевая, но без трубы она – ничто. Поставка цистернами – априори менее выгодный путь.

Поэтому, даже регулируя все через своего государственного оператора, администрация президента влияет на этот процесс. Образование единого рынка нефти и газа в рамках ЕАЭС рассматривается после завершения налогового маневра в 2024 году. Этот рынок будет по мировым ценам, с приоритетом на отрицательный акциз для российских компаний. Мы просто немного форсировали процесс выхода на мировые цены, хотя могли и в 2020, и в 2021, 2022 годах жить по прежним ценам.

Эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков:

– Требование Белоруссии обеспечить «равные условия хозяйствования» означает сделать так, чтобы белорусские нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) получали дотирующую надбавку. Но при этом Белоруссия требует дотировать их не из собственного бюджета, а из российского. При продаже российским компаниям НПЗ, тогда этот вопрос можно было рассмотреть. В противном случае зачем России отдавать свои деньги предприятиям другой страны?

По нефти между Россией и Белоруссией отсутствует обложение экспортной пошлиной в связи с нормами ЕАЭС. Между странами ЕАЭС не существует никаких таможенных пошлин: ни импортных, ни экспортных. Компании берут себестоимость, прибавляют прибыль, которую они хотят получить и продают белорусам, но при этом исключается экспортная пошлина. За счет этого нефть для стран ЕАЭС дешевле на $10-15 за баррель, чем для третьих стран.

По газу белорусская сторона требует цен как в Смоленской области, ниже 100$ за 1000 куб. м. Тогда получится, что газ стоит столько же в структуре себестоимости какого-то товара (например, овощей). Плюс на электростанциях, потребляющих газ, электричество будет стоить столько же, сколько в России. Но если посмотреть на сайте Белтопэнерго, какие тарифы на газ в Беларуси на внутреннем рынке, то они гораздо выше, чем те же 130$. Откуда берутся такие цены? Надо посмотреть, и если с нашими условиями не совпадают, Россия может потребовать, чтобы Белоруссия не меняла цены на газ для сельхозпроизводителей.

Беседовали Елизавета Кутюн (Минск), Елизавета Неупокоева (Москва)