Казахстан усилил давление на западные нефтегазовые компании и развивает новые проекты с Россией на Каспии

В последнее время Казахстан активно развивал сотрудничество с Россией по транзиту нефти и газа в Китай и Узбекистан. Однако это не единственное направление сотрудничества двух стран в нефтегазовой отрасли. В апреле российский «Лукойл» «КазМунайГаз» договорились совместно осваивать месторождения на Каспийском море. Кроме того, «Татнефть» планирует начать бурение на структуре Каратон Подсолевой в Атырауской и Мангистауской областях. Наращивание сотрудничества происходит на фоне исков казахстанских властей к западным компаниям-разработчикам месторождений. По данным члена Общественного совета Минэнерго Казахстана Олжаса Байдильдинова, республика ежемесячно теряет $450-500 млн от неуплаты западными инвесторами налога на экспорт нефти. Как обстоят дела с работой в Казахстане иностранных добывающих компаний, и как это связано с развитием сотрудничества с Россией, разобрал эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.

Кому принадлежат газ и нефть Казахстана

Главной темой в нефтегазовой сфере Казахстана, а может быть, и во всей экономике страны, остается распределение прибыли от деятельности крупнейших нефтегазовых проектов. Такие месторождения, как Кашаган и Карачаганак, разрабатываются на основе соглашений о разделе продукции (СРП). Этот формат подразумевает, что коммерческие компании и государство в лице госкомпании договариваются обо всех условиях разработки месторождения.

Фактически проекты, разрабатываемые на основе СРП, регулируются не общим национальным законодательством, а только положениями этого соглашения. Центральными вопросами СРП являются распределение затрат на освоение месторождения и прибыли, возникающей от реализации углеводородов. В проектах, реализуемых на условиях СРП, важны стартовые условия соглашения.

Кашаганский проект разрабатывается компанией North Caspian Operating Company (NCOC) на основе СРП по Северному Каспию от 18 ноября 1997 г. Казахстанской госкомпании «КазМунайГаз» в NCOC принадлежит только 16,88%. Остальными долями владеют иностранные структуры.

Источник: North Caspian Operating Company

СРП по Карачаганаку также было подписано в 1997 г. Оператором проекта выступает Karachaganak Petroleum Operating B.V. В нем доля государственного «КазМунайГаз» еще меньше – только 10%.

Источник: Karachaganak Petroleum Operating B.V.

Еще один крупный проект – Тенгиз разрабатывается не в форме СРП, но по похожей схеме. В 1993 г. было подписано соглашение о создании специальной компании для разработки данного проекта между Казахстаном и американской компанией Chevron. Оператором стала компания Tengizchevroil, в которой у «КазМунайГаз» 20% доли.

Источник: Tengizchevroil

Астана меняет условия

Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев ранее признавал, что подписанные в 1990-е гг. соглашения с иностранными инвесторами не приносят того дохода государству, который могли бы. Казахстану пришлось согласиться на скромные для себя условия, так как переговорная позиция Казахстана тогда была крайне слабая. Однако Токаев рассказал, что сейчас государство работает над тем, чтобы условия сотрудничества с иностранными компаниями были скорректированы.

В настоящее время казахские власти не только стремятся вынудить иностранных инвесторов согласиться на переговоры по вопросам изменения условий разработки крупнейших месторождений. Они также усиливают свою переговорную позицию. Например, в 2023 г. Казахстан уже подавал иск к оператору Кашагана North Caspian Operating Company N.V. (NCOC) на сумму $13 млрд. Потом сумма была увеличена до $15 млрд. А в 2024 г. Bloomberg со ссылкой на анонимные источники сообщил, что претензии увеличены до $150 млрд.

На усиление переговорной позиции казахской стороны влияет обсуждение версии, что западные компании и вовсе могут быть выдавлены из проектов добычи на территории республики. Конечно, пока речь о передаче иностранных долей в компании операторе или смене оператора в счет погашения претензий государства не идет. Но обсуждаются и другие варианты.

В марте координационный совет альянса предпринимателей «Парасат» в своем обращении к нефтегазовому совету при президенте Казахстана указал на возможность обмена активами с Россией. Евросоюз заморозил около $300 млрд суверенных резервов ЦБ РФ и Минфина РФ. Казахские предприниматели предлагают организовать выкуп Россией долей иностранных компаний в Тенгизе, Карачаганаке и Кашагане за счет замороженных в Евросоюзе средств.

Препятствия на Западе

Вроде бы предложение очень привлекательно. Россия обменяет застрявшие на Западе средства на реальный актив, приносящий прибыль. Казахстан получит дружественного инвестора, с которым будет проще договориться о приемлемых для республики условиях сотрудничества в нефтегазовых проектах. А иностранные компании, прежде всего западные, получат хорошие «отступные». Но на практике эта схема нереальна по нескольким причинам.

Во-первых, заморозка российских суверенных резервов в Европе произошла под предлогом наказания за внешнеполитические действия Москвы. Следовательно, для фактической «разморозки» денег должны произойти политические изменения. Ведь Брюссель прекрасно понимает, что предлагаемая казахскими предпринимателями схема означает, что Россия сможет распорядиться своими средствами.

Во-вторых, против подобного обмена будут выступать США, которые уже подали пример европейцам, пойдя по пути конфискации российских денег. Хотя формально они пока не приняли соответствующее решение, но законодательство уже позволяет начать экспроприацию.

В-третьих, в перечне иностранных акционеров казахских нефтегазовых проектов, помимо европейских структур, есть компании из США, Японии, Китая и России. Даже если не учитывать китайские и российские компании, то получается, что Евросоюз должен будет заплатить не только европейским, но и американским и японской компании. Возникнет вопрос, почему тогда в сделке не участвуют США, в юрисдикции которых оказались около $5-7 млрд.

Минусы для России

Проблемы со схемой «обмена активами» были бы и с российской стороны. Спор возник бы вокруг оценки долей иностранных инвесторов в казахские проекты. Член общественного совета министерства энергетики РК Олжас Байдильдинов оценивал иностранные доли в крупных казахстанских проектах в $60-100 млрд., отмечая, что в случае сделки нужно было бы проводить более детальную оценку. В таком случае возникает вопрос, насколько России целесообразно поменять $300 млрд на активы стоимостью в три раза меньше.

Такое решение породило бы как минимум имиджевые издержки для российского руководства. А опции потратить $100 млрд., а $200 млрд оставить замороженными в Евросоюзе явно не предполагается.

Также встанет вопрос, какие российские компании получат доли в казахских проектах. Замороженные в Евросоюзе деньги являются суверенными резервами ЦБ и Минфина России. А значит, доли в добычных проектах Казахстана в случае обмена должна получить 100% госкомпания. Из крупных российских компаний такому требованию отвечает разве что «Зарубежнефть». В капитале всех остальных компаний доля государства значительно меньше, а они явно будут лоббировать решение об участии в казахских проектах. Это породит аппаратные конфликты.

В случае передачи долей в новых активах компаниям с нестопроцентным госучастием возникнет патовая ситуация: суверенные средства фактически достанутся коммерческим компаниям с частными, а зачастую и иностранными акционерами.

Путь к взаимовыгодному сотрудничеству

Таким образом, предложение по «обмену активами» выглядит нереалистичным. Но и делается оно скорее не для того, чтобы избавиться от иностранных инвесторов, а чтобы сделать их более сговорчивыми. Не зря Токаев говорил, что «сейчас менять правила игры было бы противоестественно, может быть даже абсурдно с точки зрения долговременных интересов нашей страны». Такое заявление указывает на нежелание идти на радикальные изменения в виде полного устранения западных компаний из нефтегазовых проектов.

Однако российско-казахстанское сотрудничество может развиваться и без таких масштабных радикальных изменений, как обмен замороженных резервов на доли в нефтегазовых проектах. Так, например, в феврале 2023 г. «Казмунайгаз» продал ЛУКОЙЛу 50% в компании Kalamkas-Khazar Operating, которая владеет лицензиями на освоение месторождений Каламкас-море, Хазар и Ауэзов в Каспийском море. Сумма сделки составила $200 млн.

Это пример взаимовыгодного взаимодействия. Казахстан получил инвестора на новый проект, причем, ЛУКОЙЛ имеет опыт освоения месторождений в Каспийском море. В российском секторе компания создала целый кластер, основными частями которого стали месторождения им. Корчагина и Филановского. ЛУКОЙЛ, в свою очередь, получает возможность увеличить добычу. В России ему сложно конкурировать с крупными компаниями за ресурсную базу. Кроме того, добытая в Казахстане нефть не будет подпадать под санкции, а значит, будет иметь большую стоимость на мировом рынке. Таким образом, в настоящее время российско-казахстанское сотрудничество целесообразнее развивать «малыми шагами».

Игорь Юшков, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности России