«Игра на удержание»: чем закончится нефтяное противостояние России с Саудовской Аравией и США

1 апреля сделка ОПЕК+ перестала действовать, а кризис на нефтяных рынках набирает обороты. По словам пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова, мировые нефтехранилища заполнены настолько, что танкеры «уже используются не для перевозки нефти, а фактически как плавучие канистры». На фоне кризиса, охватившего американскую нефтедобывающую отрасль, США готовы обсуждать совместные действия по стабилизации цен с Россией и Саудовской Аравией. О текущем положении сторон и о том, как те будут использовать его в предстоящих переговорах, читайте в статье президента Института энергетической безопасности (Армения) Ваге Давтяна.

Деглобализация

Непрерывное распространение волн глобальной пандемии в сопряжении с последовавшим за развалом картельной сделки ОПЕК+ обвалом цен на мировом нефтяном рынке прямо или косвенно наносит урон по всем экономикам мира. Однако даже поверхностный анализ происходящего показывает, что текущие процессы в наибольшей степени наносят урон по экономике США. Впрочем, одной экономикой, видимо, дело не ограничится.

Уже сегодня мы являемся свидетелями трансформации мирового порядка, давшей первые ростки после кризиса 2008 г. и обретшей более или менее понятные очертания в последние годы – с приходом Трампа в Белый дом и очевидным ростом левых настроений в Евросоюзе, инициированным брекзитом, миграционным кризисом и прочими факторами, свидетельствующими о формировании новой парадигмы международной безопасности. Наблюдающиеся же сегодня тревожные процессы, свидетельствующие о шаткости системы здравоохранения с одной стороны и сверхчувствительности мировой экономики к колебаниям цен на нефть – с другой, в очередной раз демонстрируют всю беспочвенность радикально-глобалистских лозунгов о близкой победе «зеленой культуры» в мире.

Наблюдаемые сегодня процессы наносят удар, прежде всего, по системе глобалистских и неолиберальных ценностей, актуализируя в современной мировой повестке концепцию «национального государства».

На наших глазах мир становится более закрытым, интеграция – рискогенной, государства – более протекционистскими, общества – менее толерантными. И чем дольше продлится пандемия, которой сопутствует обвал мировых рынков, тем больше будут усугубляться данные тенденции, формируя предпосылки для становления нового мирового порядка. Очевидно, что в условиях невозможности эффективно противостоять нарастающему кризису западноцентричная модель мира во главе с США может оказаться под ударом, уступив место восточноцентричной или азиацентричной парадигме. По сути, мы имеем дело с тенденцией, наблюдаемой на протяжении последнего десятилетия и отныне созревшей для окончательного закрепления в качестве мирового «мэйнстрима».

Удар по американской нефтедобыче

Обращаясь непосредственно к нефтяным котировкам, отметим, что их резкое падение до уровня $25-30 за баррель марки брент (по состоянию на конец марта) существенно ограничивает темпы добычи сланцевой нефти в США, что, прежде всего, ставит под большой вопрос стратегию Дональда Трампа «the Golden Age of American Energy Dominance», предполагающей не просто закрепление позиции Вашингтона на мировом углеводородном рынке, но обеспечение его доминирующей позиции в качестве экспортера нефти и газа. Однако, с учетом высокой себестоимости добычи американских углеводородов (нефть – около $40, газ – около $100), а также транспортных расходов, обеспечить реализацию указанной стратегии в условиях резкого и продолжительного падения цены на нефть становится все сложнее.

Этому не может помочь также ставший традиционным для внешней энергетической политики США демпинг, так как, в отличие, например, от России или Саудовской Аравии, США представлены на мировых рынках в лице частных компаний, требующих серьезной протекционистской поддержки для геоэкономического продвижения государства.

Сложившаяся ситуация неизбежно приведет также к росту внутриполитической напряженности в США, так как резкое падение цены на нефть и, соответственно, сокращение внутриамериканской добычи ставит под вопрос реализацию ряда социально-экономических программ. В связи с этим не лишним будет вспомнить, что еще в 2017 г., после избрания на пост президента, Трамп выступил с инициативой увеличения сланцевой добычи в стране с целью получения ежегодно дополнительных $30 млрд, которые будут направлены на увеличение зарплат «рабочему классу». Более того, сокращение добычи сланцев неизбежно приведет также к пересмотру политики модернизации американских стратегических и социальных инфраструктур, оцениваемой в порядка $1 трлн (оценка дана институтом McKinsey, однако признана объективной на официальном уровне).

Вполне логично, что сложившаяся ситуация наносит сильный урон по политическому имиджу Трампа, одновременно повышая шансы на победу в предстоящих в ноябре 2020 г. президентских выборах кандидата от Демократической партии.

Другая, геостратегическая задача, преследуемая Трампом в рамках политики увеличения добычи, заключается в максимальном сокращении зависимости от импортируемой арабской нефти, что, впрочем, является неотъемлемой частью энергетической стратегии США с начала 2000‑х гг. Именно поэтому картельная сделка ОПЕК+ в целом исходила из интересов Вашингтона. Сокращение добычи нефти, во-первых, формировало определенный дефицит на мировом рынке, покрываемом американской сланцевой нефтью, а во-вторых, сделка позволяла сохранять мировые цены на сравнительно высоком уровне, что обеспечивало рентабельность американской нефтяной индустрии. Сегодня же ряд американских нефтяных компаний, призванных обеспечивать продвижение американских геоэкономических интересов на мировом рынке, вынуждены идти на сокращение добычи.

Первыми, например, отреагировали техасские нефтяники: Техасская железнодорожная комиссия, являющаяся государственным регулятором нефтегазовой отрасли штата, обеспечивающего более 40% добычи в США, выступила с заявлением о необходимости сокращения добычи для поддержания приемлемых цен хотя бы на внутреннем рынке. Впрочем, по имеющимся оценкам, предлагаемое сокращение на 10% также не спасет ситуацию, так как цена на американскую нефть WTI уже упала ниже $21 (по состоянию на 28 марта).

Трехсторонние манипуляции

Рассматривая вопрос в контексте геоэкономического треугольника США-Россия-Саудовская Аравия, отметим, что себестоимость добываемой в России нефти в зависимости от регионов колеблется от $3 до $5. Аналогичным образом обстоят дела в Саудовской Аравии, с той лишь разницей, что у Москвы в настоящее время больше «запаса прочности», чем у Эр-Рияда.

Это, прежде всего, обусловлено наличием в российском Фонде национального благосостояния около $125 млрд, позволяющих обеспечить относительную экономическую стабильность в условиях цен на нефть в $20-25 в течение 5‑6 лет, не прибегая к сворачиванию ряда социальных программ. Это позволяет Москве маневрировать на мировом рынке, уверенно наращивая экспорт в разных направлениях. Так, 25 марта китайская компания Unipec приобрела 800 тыс. тонн российской нефти Urals в балтийских портах. Также компания приобрела около 500 тыс. тонн с поставкой в начале апреля. Наряду с этим, британо-нидерландская компания Shell зафрахтовала танкер для отправки 300 тыс. тонн российской нефти в Китай в первой половине апреля. Такая экспортная активность в сопряжении с отмеченной выше низкой себестоимостью российской нефти и «запасом прочности» свидетельствует о достаточно быстром приспособлении Москвы к новым кризисным реалиям.

На этом фоне вовсе неудивительны призывы Вашингтона в адрес Эр-Рияда нарастить экспорт с целью вытеснить российскую нефть с мирового рынка. Данная модель, к слову, была апробирована еще в 1985 г., когда впервые в экономической истории СССР начала резко снижаться добыча нефти (на 12 млн тонн), что стало следствием принятого саудовскими властями решения об увеличении добычи в три раза. Однако, если в то время Советский Союз не имел реальной возможности противостоять геоэнергетической войне, то сегодня, с учетом уже указанных факторов, Москва, как видим, может позволить себе играть на опережение.

В свою очередь, Саудовская Аравия старается следовать данному призыву, фрахтуя большое количество нефтяных танкеров. В частности, саудовская компания National Shipping Co., располагающая около 40 танкерами, забронировала около 30 судов для загрузки в начале апреля. Отметим, что с середины марта, на фоне наращивания Эр-Риядом и Москвой добычи ставки фрахта танкеров резко (почти на 700%) подскочили, доходя до $250 тыс., а в отдельных случаях – до $400 тыс. в сутки.

Впрочем, здесь есть свои проблемы: вызванное пандемией падение мирового спроса на нефть (на 20 млн баррелей в сутки по сравнению с 2019 г.) неизбежно приведет к резкому увеличению запасов (некоторые страны, например, Пакистан, ввиду заполненности хранилищ прекратили импорт). В свою очередь, мощности для хранения в мире не безразмерны: сегодня доступно только 1,6 млрд баррелей мощности, тогда как при сохранении текущей добычи к июню текущего запасы могут превысить мощности, а следовательно, даже при учете целесообразности закупать и резервировать дешевую нефть добыча неизбежно будет сокращена.

Выводы

В целом же наблюдается беспрецедентный для новейшей мировой политики процесс, когда Москва, по сути, выйдя из ОПЕК+, склоняет Вашингтон к сделке по установлению новых квот на добычу. Это представляется, пожалуй, единственной эффективной мерой, способной реанимировать мировой рынок нефти, дестабилизация которого обусловлена несогласованной и безудержной энергетической стратегией США.

Очевидно, что в сложившихся реалиях Вашингтон будет вынужден пойти на диалог с Москвой и Эр-Риядом с целью формирования нового мирового «энергетического порядка» с разделением зон влияния трех ключевых игроков рынка в формате нового ОПЕК.

Это также вполне соответствует долгосрочным стратегическим интересам США, нацеленным на сохранение стабильных цен на уровне хотя бы $45-50. Приглашение представителя США на следующее заседание ОПЕК (6 июня 2020 г., Вена) является своего рода предвестником грядущих изменений.

Сегодня можно с уверенностью прогнозировать сохранение низких темпов потребления нефти в мире в течение всего 2020 г. Даже после преодоления пика пандемии мировая экономика будет еще долгое время находиться в состоянии своеобразной депрессии, вызванной продолжительным пребыванием обществ в состоянии страха. Следовательно, наблюдаемое сегодня резкое падение пассажирских перевозок (на 70%), туристический коллапс, сокращение сектора услуг, спад промышленности будут преодолеваться достаточно медленными темпами, что неизбежно будет коррелировать с тенденциями на мировом рынке нефти.

Ваге Давтян, доктор политических наук, президент Института энергетической безопасности (Армения)