«Провал позитивной повестки». Что стоит за новым обострением отношений ЕС и Турции

Желание Брюсселя видеть позитивные сигналы от Турции в отношениях с ЕС не оправдалось, заявил глава Евросовета Шарль Мишель 30 октября. В 2020 г. двусторонние отношения обострились сразу по нескольким направлениям. Это и новый виток миграционного кризиса зимой, и эскалация в Восточном Средиземноморье из-за разграничения морских зон между Турцией, Грецией и Кипром, и новая ссора Анкары с Парижем после убийства исламистом учителя на религиозной почве. Последнее даже привело к отзыву из Франции турецкого посла. О том, что стоит за этими проблемами, читайте в статье доктора политических наук, профессора СПбГУ Натальи Ереминой.

Отношения Евросоюза с Турцией представляют собой сложную историю. Турция заключила Соглашение об ассоциации с ЕЭС в 1963 г. и подала заявку на вступление в ЕЭС в 1987 г., а в 1997 г. она получила право претендовать на вступление уже в Евросоюз, получив статус страны-кандидата, притом, что в 1995 г. она стала частью созданного Таможенного союза. В 2005 г. начались переговоры о вступлении Турции в ЕС. Однако кипрский вопрос, на который постепенно нанизываются другие проблемы, закрывает для Турции дверь в интеграционную группу, что, собственно, в Анкаре уже достаточно давно осознали.

В 2013 г. был начат диалог о либерализации визового режима между двумя сторонами. Однако в отчетах чиновники ЕС указывают на наличие проблем, с которыми Анкара не может справиться (среди них указаны высокий уровень безработицы и инфляции, проблемы с правами человека и авторитаризмом). В 2018 г. переговоры о вступлении Турции в ЕС были заморожены. В 2019 г. в Брюсселе снова констатировали отсутствие подвижек в этом вопросе.

Позиция ЕС: держать на расстоянии, но в поле зрения

Евросоюз называет Турцию ключевым стратегическим партнером в сфере миграции, безопасности, контртеррористической деятельности, в экономике. За последние годы она стала необходимым звеном для ЕС в деле сдерживания потока беженцев в страны-члены. Сейчас Турция является страной, принимающей наибольшее число беженцев (3,6 млн. человек). Брюссель подписал с Анкарой совместный план действий в октябре 2015 г., направленный на стабилизацию миграционного напряжения и пресечение притока нелегальных иммигрантов в ЕС. Таким образом, очевидно, что Евросоюз был заинтересован в этом соглашении даже в большей степени, нежели сама Турция.

Анкаре, однако, необходимо были финансы для решения проблемы неизбежно прибывающих на ее территорию беженцев, преимущественно из охваченной войной Сирии. Для решения поставленной задачи Брюссель даже создал Фонд ЕС для беженцев в Турции в конце 2015 г. Через данный фонд проходят конкретные суммы. В прошлом году Евросоюз заявил о мобилизации €6 млрд, которые будут переданы турецкой стороне двумя траншами: первый предназначен для финансирования проектов до середины 2021 г., а второй – до середины 2025 г., хотя большинство проектов завершится раньше указанного срока.

Отношения с ЕС значительно ухудшились после обозначенной и воплощающейся в практических действиях позиции Анкары в Сирии и Ливии, а также из-за экспансионистских планов Турции в Восточном Средиземноморье. В ответ в июле 2019 г. Евросовет даже приостановил переговоры с Турцией по заключению соглашения о воздушном сообщении. Более того, ЕС включил в санкционный список двух турецких граждан в феврале 2020 г. Сотрудничество Турции с Россией в Сирии также всегда вызывало неоднозначные оценки у представителей ЕС. А после активного вовлечения Турции в конфликт в Нагорном Карабахе представители Брюсселя заявили о стремлении Турции возродить Османскую империю и обвинили ее в разжигании самого конфликта. При этом ЕС не смог представить действенные методы противодействия Турции.

Сейчас все внешние действия Турции ЕС рассматривает как стремление ослабить его позиции на всех направлениях: в Восточном Средиземноморье, Северной Африке, на Ближнем Востоке. Тем не менее, осознание данных противоречий вовсе не означает отказ ЕС от взаимодействия.

Однако Союз стремится направить его только на решение тех задач, которые наиболее важны в текущий период, осуждая действия Турции по другим вопросам. 1 октября 2020 г. Евросовет согласился запустить «позитивную повестку» ЕС-Турция, чтобы оказать поддержку Греции и Кипру в урегулировании с ней разных вопросов. Более того, ЕС не может вычеркнуть Турцию из своих внешнеполитических установок, так как зависит от нее в деле поддержания безопасности не только в Средиземноморском регионе или Европе, но и в Евразии в целом. Поэтому Брюсселю выгодно держать Турцию на расстоянии, но в поле зрения. При этом он не забывает напоминать Анкаре, что всегда готов выступить в поддержку своих стран-членов.

Брюссель также по-прежнему критикует Анкару за отступления по вопросам демократии, верховенства закона и прав, отмечая централизацию власти, репрессии против оппозиции, ослабление демократии. Последний раз межправительственная группа представителей ЕС и Турции собиралась 9 мая 2019 г.

Позиция Турции: игра за себя

В марте 2020 г. Турция, как и ранее в 2016 г., создала возможности для беженцев проникать на территорию ЕС, в Грецию. Также Анкара призвала Брюссель заключить новое соглашение. Страна под руководством Реджепа Эрдогана стремится выйти из-под европейского влияния, но при этом стать ключевым участником всех процессов в ЕС и других регионах, причем в разных сферах. Так, взаимодействуя с разными участниками, среди которых и Россия, и Азербайджан, и по-прежнему США и ЕС, Турция решала вопросы безопасности, энергетики и собственных позиций на мировой арене.

И в руках Анкары есть козыри, о которых она напоминает Брюсселю – в частности, о выполнении ЕС миграционных обязательств, решении задач по визовой либерализации, – обвиняя Союз в нагнетании напряжения в Восточном Средиземноморье.

А после недавних трагических событий во Франции президент Турции заявил, что именно французский президент виновен в произошедшем, осудил его «политику ненависти» и даже обвинил в «европейском фашизме». Более того, Эрдоган даже призвал турецкую общину бойкотировать французские товары, что было расценено как вмешательство во внутренние дела и явная угроза французскому обществу, что некоторым образом помогает Турции в ее стремлении стать лидером исламского мира.

Важно, что подобная жесткая реакция на действия чиновников Брюсселя или стран-членов была продемонстрирована не впервые. Так, в 2017 г. перед выборами в Нидерландах турецкий президент отправил туда турецких чиновников агитировать за турецкую партию «Денк», однако им запретили въезд в страну. В результате возникшего скандала стороны отозвали послов, а Эрдоган обвинил голландского премьер-министра в фашизме. При этом не стоит забывать, что политикой Эрдогана недовольны и в других странах ЕС, прежде всего в Греции, на Кипре, в Италии, Австрии. Высказывают озабоченность действиями Эрдогана в Германии, Чехии, Венгрии и других странах.

Выводы

Различия в позициях между странами ЕС с одной стороны, и Турцией – с другой стали серьезными испытанием для безопасности в регионе, но также и для сотрудничества внутри НАТО. Так, Франция и Турция занимают разные позиции по Нагорному Карабаху, Сирии и Ливии. В частности, Турцию обвинили в поставках оружия в Ливию, вопреки введенному эмбарго. А закупки Турцией российских ПВО С-400 очевидно показали, что Турция реализует только свои интересы и не очень их согласует со своими партнерами.

Этот конфликт высветил еще одну важную проблему, связанную как с миграционной политикой ЕС, так и с интеграцией иммигрантов и их адаптацией.

Секуляризированное светское общество, в частности, во Франции, которое во-многом перестало оглядываться на христианство, не смогло противопоставить ничего исламским общинам, которые автоматически посчитали свои ценности, основанные на религии, более значимыми. Нельзя также закрывать глаза на то обстоятельство, что в течение длительного времени многие страны ЕС принимали у себя под видом беженцев террористов. Таким образом, в страны ЕС проникли именно представители радикального ислама. Поэтому со временем эта мина замедленного действия должна была «рвануть».

Не менее существенно и то обстоятельство, что под лозунгом свободы слова в действительности продвигается свобода распространения информации.

Более того, парадоксальным образом оказывается, что чем больше споров, эмоций информация вызывает, чем более провокационной является, тем активнее ее распространяют. Немудрено, что печально известный журнал Шарли Эбдо часто выступает провокатором социальных процессов в обществе, так как без сомнений позволяет себе все. Однако общество все еще многогранно, и высмеивание той или иной религии означает переход за красные линии в вопросах нравственности и морали, что автоматически вызовет бурный отклик. Это мы сейчас и наблюдаем, тем более в условиях эмоциональной фрустрации людей в период коронакризиса. Поэтому заявления французского президента можно считать скорее провокационными, нежели стабилизирующими.

Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ