Евросоюз хочет превратить Центральную Азию в арену противостояния с Россией

В январе 2024 г. Европарламент принял резолюцию о стратегии ЕС в отношении государств Центральной Азии. В документе ЕС подтвердил стремление использовать страны региона в своих геополитических целях – для борьбы с Россией. При этом в Брюсселе игнорируют объективные экономические выгоды стран региона от союзнических отношений с Россией, ее роль в обеспечении региональной безопасности. Ключевые направления стратегии ЕС в регионе на 2024 год проанализировала доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья Еремина.

Путь ЕС в Центральную Азию

Стратегическое значение Центральной Азии для Европейского союза с самого начала измерялось вопросами безопасности и конкуренции с Россией. В вопросах безопасности ЕС двигался, прежде всего, в фарватере США, с учетом мнения которых в центре повестки находись Афганистан, наркотрафик, террористические угрозы. В частности, Евросоюз выступил с идеей трансатлантического сотрудничества в Центральной Азии. Но при этом ЕС сформировал и свою собственную повестку безопасности в регионе, связав ее с вопросами прав человека. Это позволило Брюсселю сразу присвоить себе статус «демократического ревизора» и на этом основании требовать от стран-партнеров выполнения разнообразных правовых рекомендаций.

Первая Центральноазиатская стратегия ЕС была принята еще в 2007 г., а вторая – в 2019 г. В обеих отчетливо выражена идея сближения ЕС и стран региона через энергетические проекты (в том числе в рамках перехода к «зеленой энергетике» с 2019 г.), транспортные проекты, сотрудничество в сфере безопасности и прав человека.

В январе 2024 г. в Европарламенте состоялась дискуссия об эффективности реализации Центральноазиатской стратегии. Наиболее значимым для ее воплощения в жизнь было признано сотрудничество ЕС с Казахстаном. Именно с ним был заключен Меморандум о взаимопонимании и стратегическом партнерстве в области сырья, аккумуляторов и возобновляемого водорода 7 ноября 2022 г.

В итоге в рамках дискуссии был сделан акцент на интеграции Центральноазиатской стратегии в масштабный проект ЕС «Глобальные ворота». Поэтому наиболее значимыми для выработки дальнейших шагов во взаимодействии сторон были признаны следующие мероприятия:

1) конференция ЕС-Центральная Азия по связности (состоялась 18 ноября 2022 г.);

2) второй Экономический форум ЕС-Центральная Азия (прошел 18-19 мая 2023 г.);

3) четвертый Форум гражданского общества ЕС-Центральная Азия (18 ноября 2022 г. и, 10 марта 2023 г.);

4) седьмая Конференция высокого уровня ЕС-Центральная Азия по окружающей среде и водным ресурсам (23-24 февраля 2023 г.).

Помимо этого, в 2023 г. по инициативе ЕБРР было проведено исследование «Устойчивые транспортные связи между Европой и Центральной Азией». Документ повлиял на разработку Совместной дорожной карты по углублению транспортно-логистических связей между ЕС и Центральной Азией, одобренную в ходе 19-й встречи министров ЕС и Центральной Азии 23 октября 2023 г.

В результате обсуждения в центр внимания еврочиновников попал Транскаспийский международный транспортный маршрут или так называемый «Средний коридор». ЕС неоднократно выражал большую заинтересованность в развитии маршрута, который, как отмечается в указанном выше исследовании, является «не только региональной экономической зоной, но и альтернативным и устойчивым маршрутом между Азией и Европой, не пересекающим территорию России».

Фактор России в Центральноазиатской стратегии ЕС

С учетом выстраивания транспортной и энергетической связности, очевидно, что ЕС воспринимает Центральную Азию как поставщика ресурсов. А отрывая ее от России, Брюссель пытается выиграть конкуренцию на постсоветском пространстве не только у Москвы, но и у Пекина. Однако именно фактор России для развития Центральноазиатской стратегии ЕС стал основополагающим.

Текущее сотрудничество со странами региона Брюссель намерен поставить в более четкую зависимость от их позиции по отношению к России. Поэтому мы можем ожидать постепенного усиления давления на них со стороны ЕС. Взаимодействие с Россией воспринимается в Евросоюзе как усиление авторитарной модели «по российскому образцу». Так что в любых сложных ситуациях в центральноазиатских странах ЕС видит негативное влияние России.

В частности, в ходе дискуссии в Брюсселе снова резко высказались о событиях января 2022 г. в Казахстане, заявили о репрессиях после протестов памирцев в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана в ноябре 2021 г. и мае 2022 г. и в Республике Каракалпакстан Узбекистана в июле 2022 г. Также брюссельские чиновники напомнили о неоднократных столкновениях на кыргызско-таджикистанской границе. Довольно примечательно, что даже поток мигрантов в Россию из стран региона в ЕС называют «процедурой вербовки для влияния» на эти государства. Не ограничившись этим, Брюссель даже соорудил мантру о некой грядущей «агрессии» России по отношению к странам Центральной Азии. При этом в Евросоюзе делают такие выводы, невзирая на союзнические отношения России с рядом стран региона в рамках ЕАЭС и ОДКБ.

Таким образом, в резолюции Европарламента, принятой в январе 2024 г., ставится основная цель – планомерный отрыв стран Центральной Азии от России. Именно в этом контексте необходимо рассматривать все действия Брюсселя, в том числе и режим санкций. Неслучайно специальный советник по санкциям ЕС три раза в течение 2023 г. посетил страны региона.

Другим способом отрыва стран от России является новая транспортно-логистическая система, изолирующая ее. В частности, в резолюции утверждается, что «усиление торговых путей через Центральную Азию в обход России, планируемое расширение ЕС в Восточной Европе и растущее влияние Китая в регионе требуют полного переосмысления стратегии ЕС в Центральной Азии и более активного присутствия демократического ЕС в регионе в качестве альтернативы устоявшимся автократическим субъектам; поскольку существует необходимость обеспечить сообщение между Европой и Азией таким образом, чтобы избежать пересечения территории России».

Тем не менее, реализация задачи изоляции России и отрыва стран региона от нее через выполнение Центральноазиатской стратегии будет ограничена рядом факторов.

Ограничения

В странах региона до сих пор не урегулированы многие межгосударственные конфликты, в том числе по вопросам размежевания границ, доступа к водным ресурсам. Существуют сложности даже с подписанием соглашений о расширенном партнерстве и сотрудничестве. Первым таким государством стал Казахстан, подписав в 2015 г. соглашение, которое вступило в силу в 2020 г.

Пока не подписано соглашение с Узбекистаном, переговоры Евросоюза с Кыргызстаном до сих пор не привели к заключению подобного соглашения, а с Таджикистаном переговоры только начались в 2023 г. Вспомним, что и парламент Туркменистана не дал согласия на ратификацию этого соглашения. Ограничения взаимодействий ЕС с Центральной Азией связаны и с его критикой политических режимов стран региона как авторитарных. Брюссель не забывает обвинять их в отсутствии свободы прессы (индикатором этого служат даже нейтральные упоминания о СВО), высоком уровне коррупции.

ЕС серьезно озабочен и экономическим присутствием России в Центральной Азии. Так, например, в резолюции прямо указывается на «создание зависимости от России в результате подписания газового соглашения между «Газпромом» и Узбекистаном через Казахстан». Кроме того, несмотря на то, что Евросоюз является важным торгово-экономическим партнером стран региона, Россия – их ключевой партнер в сфере энергетики и прямых инвестиций. Она активно инвестирует в автомобилестроение, сельхозмашиностроение, атомную энергетику и химическую промышленность. Капиталовложения России в регион составляют $43 млрд., причем их большая часть приходится на Казахстан (99 проектов на $13 млрд).

Какими же инструментами будет пользоваться ЕС для укрепления своих позиций в регионе?

Апелляция к правам человека и проблеме демократичности – основной инструмент вмешательства во внутренние дела стран региона. Так, в резолюции было сказано о необходимости соблюдать План действий ЕС по гендерным вопросам III на 2021–2025 гг. Помимо этого, в Брюсселе полагают важным четко отслеживать соблюдение антироссийских санкций странами региона. Так, предлагается использовать некий «дифференцированный подход» в стратегии по Центральной Азии, который позволит оценить уровень сотрудничества с ЕС по санкционной политике в отношении России.

Евросоюз готов предлагать в обмен на соблюдение такого режима доступ к технологиям и рабочим местам, но только при наличии безопасного и конкурентоспособного доступа к сырью и энергии для него самого. ЕС также готов оказать содействие странам в зеленом энергопереходе, приветствуя запуск проекта «Устойчивое энергетическое соединение в Центральной Азии» в 2022 г. Кроме того, в Брюсселе планируют усилить работу в области международных культурных и образовательных программ, поощряя мобильность и развитие академического обмена через программы Erasmus + и Horizon 2020. В фокусе внимания также остаются туристические и визовые программы. Подобные инструменты уже многие годы используются для расширения сети влияния на общественное мнение и внутреннюю политику государств Центральной Азии.

***

Очевидно, что Центральная Азия является регионом «стратегических интересов» ЕС в плане безопасности, диверсификации поставщиков энергетики и ресурсов, демонстрации собственной значимости в распространении модели демократии и даже защиты «международного порядка, основанного на правилах».

В 2024 году Евросоюз подтвердил, что Центральная Азии рассматривается им как площадка, на которой можно разыграть сценарий по борьбе с Россией и Китаем. Для этого он по-прежнему будет использовать мантры о безопасности, правах человека, зеленом энергопереходе, при этом инвестируя в основном в региональную энергетику и логистику, выкачивая из региона ресурсы.

Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ