Консультант МИД Италии: «Северный поток-2» будет построен

Для стран с богатыми запасами таких ресурсов как нефть и природный газ транспортировка энергоносителей всегда была остро стоящим вопросом, от которого зависит экспортная выручка государства. Сегодня в Евразии реализуется целый ряд проектов строительства новых трубопроводов, которые могут изменить «энергетическое уравнение» континента. Подробнее о шансах на успех различных проектов, о значении подписания Конвенции о правовом статусе Каспийского моря и о том, насколько Туркменистан заинтересован в прокачке своего газа на запад, а не на восток, в интервью «Евразия.Эксперт» рассказал научный сотрудник Берлинского центра исследований Каспийского региона при Свободном университете Берлина Джакопо Мария Пепе, консультирующий МИД Италии по евразийским вопросам.

- Господин Пепе, каково состояние трубопроводных проектов в Евразии?

- Если говорить о трубопроводах, в газовом секторе есть четыре основных проекта, за развитием которых можно будет наблюдать в ближайшие месяцы и годы. Все они косвенно или напрямую связаны между собой, а их реализация намечена на ближайшие 1-3 года. Первый – это газопровод «Северный поток-2», соединяющий Россию с Германией по дну Балтийского моря. Второй – Южный газовый коридор, идущий из Азербайджана через Турцию, Болгарию, Грецию и Италию в Европу. Третий – газопровод «Сила Сибири», идущий в КНР, и четвертый – 4-я нитка газопровода Туркменистан – Китай. Среди более долгосрочных проектов можно назвать газопровод ТАПИ, который будет проходить через Афганистан и Пакистан в Индию, но его строительство находится на ранней стадии и сопряжено с множеством рисков, которые еще только предстоит обсудить.

- Что вы можете сказать о шансах данных проектов на реализацию?

- Что касается «Северного потока-2», то этот проект будет реализован, но есть причины полагать, что на этом пути возможны задержки или даже временные приостановки строительства, из-за чего запланированная сдача проекта в 2019 г. может быть сдвинута на более поздний срок.

Одна из причин этого – возможные запросы об изменении маршрута газопровода со стороны таких стран, как Дания, которая пока отказалась одобрить текущий маршрут, проходящий по ее территориальным водам. К тому же, США угрожают санкциями компаниям третьих стран, которые вовлечены в проекты, связанные с российским энергетическим сектором.

Если говорить о Южном газовом коридоре, Конвенция о правовом статусе Каспийского моря могла бы стать необходимым первым шагом на пути реализации Транскаспийского трубопровода. Еще один значительный шаг – открытие в прошлом месяце газопровода ТАНАП. Однако помимо технических и юридических вопросов, которые еще предстоит решить, я вижу два крупных препятствия для полного ввода в строй Южного газового коридора на всей его протяженности от Центральной Азии до Европы. Во-первых, пока неясно, сколько туркменского газа сможет пройти по Транскаспийскому газопроводу и будут ли задействованы новые поставщики, если пропускная способность увеличится до 31 млрд куб. м в год к 2026 г. Во-вторых, новое итальянское правительство критически отнеслось к идее включения Трансадриатического газопровода в Южный газовый коридор и инициировало юридическую экспертизу проекта.

Наконец, «Силу Сибири» и 4-ю нитка газопровода Туркменистан – Китай можно назвать связанными между собой, поскольку они могут конкурировать за поставки газа в КНР. Здесь для обоих проектов главным является вопрос времени, и газопровод из Туркменистана сейчас в этом отношении проигрывает.

- Придется ли Китаю в будущем выбирать между двумя газопроводами, или он будет пользоваться и российским, и туркменским газом? 

- Учитывая быстро растущую потребность Китая в газе, Пекин находится в поиске дополнительных источников как поставляемого по трубам газа, так и СПГ. Три существующие нитки газопровода Туркменистан – Китай сейчас работают почти на полную мощность, а строительство четвертой нитки отстает от графика на 4-5 лет. Эта нитка увеличит мощность газопровода на 25-30 млрд куб. м. А проходящая через территорию России «Сила Сибири», строительство которой планируется закончить в 2019 г., позволит поставить в Китай дополнительные 40 млрд куб. м газа. В долгосрочной перспективе Китаю для обеспечения своих нужд все равно потребуются оба трубопровода. И «Сила Сибири», и газопровод Туркменистан – КНР играют ключевую роль в энергетическом обеспечении китайской инициативы «Один пояс – один путь».

- На Пятом прикаспийском саммите должна быть подписана Конвенция о правовом статусе Каспийского моря. Как вы думаете, смогут ли страны урегулировать все спорные вопросы по разделу Каспия?

- Подписание конвенции повлечет за собой несколько важных выводов. Наиболее значительный состоит в том, что прибрежные государства смогут строить подводные трубопроводы. Когда речь пойдет об их прокладке, решения будут принимать только страны, по территории которых пройдет газопровод, остальные прибрежные государства не смогут пользоваться правом вето.

Еще одним результатом подписания Конвенции станет закрытие Каспийского моря для военно-морских сил третьих стран, а размещение ВМФ вблизи территориальных вод какого-либо из прибрежных государств будет запрещено.

Тот факт, что Россия стремится к подписанию Конвенции, означает большой шаг вперед к решению этого вопроса. Однако окончательное оформление Конвенции (по большей части, технических и юридических деталей) произойдет не так скоро. Если Россия и Иран продемонстрируют политическую готовность принять условия Конвенции, уладить свои противоречия на море останется только Азербайджану, Туркменистану и Казахстану. Решение этих проблем возможно только в комплексе, учитывая, что шанс наконец договориться по этому вопросу и реализовать такие проекты, как Транскаспийский газопровод, перевешивает риск не достичь договоренности по другим пунктам.

- Как вы оцениваете перспективы строительства трубопровода по дну Каспийского моря? Пойдет ли туркменский газ в Европу через TANAP?

- Шансы этого проекта на реализацию значительно вырастут, если Конвенция будет ратифицирована без поправок по ключевому пункту о подводных трубопроводах. TANAP лишь недавно заработал, а Еврокомиссия тем временем назвала Транскаспийский газопровод одним из «проектов общего интереса» для Евросоюза. Это означает, что трубопровод будет получать финансовую поддержку. Но остаются два вопроса для обсуждения.

Во-первых, какова будет роль России: почему она внезапно согласилась уладить давний «каспийский спор», открывающий дорогу для строительства Транскаспийского трубопровода, против которого всегда выступала? Имеет ли здесь место какой-то взаимовыгодный обмен, который позволит России участвовать в разработке Туркменских месторождений? Ашхабад пока отказывал в подобном всем иностранным участникам за исключением Китая. Пытается ли Россия выставить западный маршрут привлекательным для Туркменистана, чтобы потенциально увеличить объем собственных поставок газа в Китай? Я только строю догадки, но, чтобы понимать потенциал Транскаспийского трубопровода, необходимо оценить российский интерес в этом вопросе.

Во-вторых, сколько газа Ашхабад может на самом деле прокачать через Транскаспийский газопровод и как это изменит баланс газовых поставок в Европе?

Газовые ресурсы Туркменистана действительно огромны, но объемы, которые страна может поставить на экспорт, ограничены техническими и финансовыми факторами, поэтому нам неизвестно точно, сколько туркменского газа предназначено для того или иного проекта.

Единственный факт здесь – это то, что Китай на сегодняшний день является единственным покупателем туркменского газа. Это заставляет Ашхабад искать более выгодные альтернативы и делает Транскаспийский газопровод крайне интересным для Туркменистана. Но чтобы оценить его возможное влияние на «газовое уравнение» Европы, необходимо точнее знать объемы, которые страна может поставить на экспорт, а также сколько удастся прокачать по Южному газовому коридору.