Акцизы на сладкие напитки в ЕАЭС: взгляд из России и Казахстана

Власти России раздумывают о введении акциза на калорийную безалкогольную газировку – проработка вопроса заложена в проект бюджета на 2022-2024 г., представленный в сентябре. Инициатива исходит от Минздрава, цель – ограничить потребление таких продуктов как вредных для здоровья. Аналогичные идеи существуют и в Казахстане, где намеревались ввести новый налог уже с 2021 г., однако потом перенесли сроки на 2023 г. Против новшества в обеих странах закономерно выступают производители сладких напитков. Какие риски они видят в усилении налогообложения лимонадов, выяснила корреспондент «Евразия.Эксперт».

Руководитель казахстанской ассоциации безалкогольных напитков и соков Алия Мамытбаева:

– Алия, Вы в тандеме с российскими производителями уже не первый год находитесь в стадии активного обсуждения соответствия потребления сладких напитков ЗОЖ и госрегулирования их оборота. Действительно ли Россия возвращается к этому вопросу?

– Такое обсуждение недавно действительно было. Основная часть участников, а среди них были и эксперты, и представители госорганов, отметили, что предлагаемая мера не обоснована. Министерство финансов – фискальный орган, который всегда рассматривает такую меру в качестве дополнительной доходной части для бюджета. Она держится как бы про запас. И касается это не только напитков. В основном же акцизы на безалкогольные напитки продвигают как меру оздоровления населения. Однако не только российские, но и международные исследования показывают, что бороться за здоровье людей исключительно акцизами на сладкие напитки – неэффективно.

Поскольку, по мнению законодателей, на здоровье влияет не сам напиток, а сахар, который в нем содержится, справедливым было бы обложить акцизами все пищевые продукты. В разных пропорциях сахар содержится во многих из них. В таком случае нужно компетентное исследование, которое покажет наличие причинно-следственной связи между возникновением ожирения и неинфекционных заболеваний и потреблением тех или иных продуктов с содержанием сахара.

– В Казахстане на безалкогольные напитки государство наступает достаточно агрессивно, и аргументы что у российских, что у казахстанских производителей против этой меры одни и те же…

– Я хочу отметить, что в Казахстане с акцизами на безалкогольные напитки ситуация складывается намного печальнее, чем в соседней России, хотя их потребление в нашей стране низкое. Поэтому прежде чем вводить такие меры, создающие дополнительную нагрузку на целую индустрию, каждое государство должно провести научно-обоснованный анализ целесообразности введения такой меры. Если дополнительный налог вводится в целях защиты здоровья потребителя, тогда нужны и конкретные причинно-следственные связи. А их нет.

В Казахстане высокое потребление сахара, потому что он является составляющей всех сахаросодержащих продуктов. И напитки в этой линейке занимают периферийную позицию.

Сомневаюсь, что сладкие напитки вреднее тех же мучных кондитерских изделий и конфет, где помимо сахара есть мука и трансжиры. Всемирная организация здравоохранения в своем исследовании по Казахстану отмечала, что если мы хотим решить проблемы ожирения и неинфекционных заболеваний, то нужно бороться с трансжирами и с солью. А они присутствуют в мясных продуктах, являющихся основными в рационе казахстанцев. На возникновение неинфекционных болезней отрицательно влияет чрезмерное потребление каких-либо продуктов.

– В исследовании ВОЗ наверняка упоминается и малоподвижный образ жизни, и нездоровые привычки населения, а не только трансжиры и соли?

– Именно. И про сладкие напитки в этом исследовании ничего нет. Например, в Японии, несмотря на высокое потребление сахаросодержащих напитков, нет проблем с ожирением, потому что у них традиционно другие привычки в питании и другая культура питья.

В исследовании ВОЗ отметили, что Казахстану нужен «действенный механизм координации, который бы позволил объединить усилия и собрать за одним столом все стороны, так или иначе связанные с решением проблем питания и неинфекционных заболеваний. Согласование разносторонних и иногда противоречивых друг другу интересов различных секторов может стать проблемой на пути разработки политики по улучшению питания». Там комплексная стратегия, есть ряд рекомендаций для Казахстана.

– Поскольку правительство Казахстана не собирается отказаться от идеи акцизов на сахаросодержащие напитки, не вызовет ли это решение по инерции аналогичные меры во всех странах ЕАЭС? У нас все же единое экономическое пространство, и существование акцизов в одной стране делает ее продукцию неконкурентной по цене по сравнению с такой же продукцией других стран.

– В России подход такой, что перед принятием фискального решения изучают научные исследования и международный опыт. Эти два фактора пока не в пользу акцизов. Одна важная деталь: что в России, что в Казахстане доказали, что наибольшее потребление сахара происходит «через ложку». И если вслед за Казахстаном в ЕАЭС последует цепная реакция введения акцизов на безалкогольные напитки, то она будет иметь исключительно фискальный характер на фоне кризисных явлений.

Минздрав Казахстана, в планах которого были акцизы на нашу индустрию в 2021 г., проводит, я считаю, абсолютно несостоятельную политику, основанную на делении продуктов на здоровые и вредные. При этом акцент сделан на конкретные продукты – напитки. Фактически их объявили по вреду равнозначными табаку, алкоголю. И все для того, чтобы ввести акцизный налог. А в качестве единственного аргумента, на котором основан подход казахстанского Минздрава, используется исследование Всемирного банка, который всегда за фискальные меры.

Прикрываясь национальным проектом по новым подходам в формировании ЗОЖ, а это очень важный документ, игнорируют международный опыт. А он показал, что каких-то существенных подвижек в плане оздоровления акцизы на сладкие напитки не приносит, а последствия для индустрии могут быть серьезными.

Думаю, что Минздраву прежде всего следует в качестве основы по ЗОЖ использовать именно исследование ВОЗ. Отмечу, что в любых вопросах, направляющей силой которых является компетенция Всемирной организации здравоохранения, Казахстан следует ее рекомендациям. А в случае с акцизами на напитки игнорирует ее. И правительство в целом поддерживает это отношение.

24 июня 2021 г. у нас состоялось ключевое заседание в правительстве. Фактически единственное, где позиция бизнеса должна была быть услышана. Было принято, на наш взгляд, конструктивное решение отложить введение этой меры до 2023 г. И это определенный прогресс, потому что вопрос действительно продвигался в одностороннем порядке, без серьезного диалога с бизнес-сообществом, без научной доказательной базы.

– Вы считали, какими будут экономические последствия для индустрии, если акцизы появятся?

– Мы сейчас изучаем этот вопрос. В Казахстане постепенное увеличение размеров акцизов заявили от 7% в первый год введения до 45% к 2025 г. Предварительно скажу, что введение 20% акциза уронит производство на 26,4%. Будут последствия в виде ухудшения конкурентной среды. Если говорить о напитках, то у нас фактически 95% – это локальные производители. Среди них мало крупных. При этом у местного производителя высокая конкуренция с российским и узбекским бизнесом.

Президент российского Союза производителей соков, воды и напитков (СОЮЗНАПИТКИ) Максим Новиков:

– У нас история с акцизами на сахаросодержащие напитки была упомянута на одном из последних правительственных совещаний как вариант пополнения бюджета. То есть, если в 2019 г., когда это в России обсуждалось по инициативе Минздрава, аргументом был ЗОЖ, то сейчас никакого «ЗОЖного» контекста нет.

Акцизы рассматривают как меру, которая поможет пополнить бюджет. Но также было презентовано исследование, в котором четко и аргументированно раскладывается вопрос с акцизами на сладкие напитки по целому ряду аспектов. Например, что касается ЗОЖ, то напитки, как безалкогольные в целом, так и энергетические, подвергаются гонениям в основном по двум ингредиентам – сахару и кофеину. Так вот, вклад нашей индустрии в потребление сахара в России от общего количества – 1,5%. Против, например, чистого сахара, который покупается как рафинад или песок – 58%. Вводить акциз на категорию, которая составляет всего 1,5% от потребления – это не про ЗОЖ вообще.

По кофеину у нас получилась цифра тоже достаточно скромная – 1,1%. А 90% – это вклад обычных чая и кофе. Я думаю, в Казахстане будут схожие цифры. Небольшая разница будет в сторону чая, учитывая национальную специфику потребления напитков, и кофе в Казахстане пьют меньше, чем в России. Поэтому с точки зрения ЗОЖ акцизы на сладкие напитки выглядят странно.

Кроме того, в 2019 г. с одобрения Роспотребнадзора наша индустрия подписала кодекс по снижению содержания сахара в продукции. До конца 2024 г. снизим содержание сахара в своих портфелях на 10% и более. Прошел уже первый год реализации этого кодекса, есть хороший результат – мы выпустили новые категории напитков как со сниженным сахаром, так и без сахара вообще.

То есть, наш вклад в потребление сахара потребителем не увеличился, хотя в чистом виде россияне за последние два года стали есть сахара на 3% больше – с 55% до 58%. Поэтому с точки зрения аспекта ЗОЖ у меня большой вопрос – почему приходят к нам, а не к сахару напрямую или к кондитерке, например, в которой содержание сахара составляет больше 20%? Кажется, так было бы логичнее.

Сахаросодержащие напитки в России и без акцизов облагаются 20% НДС, тогда как поставки сахара в чистом виде – только 10%. Так что увеличить собираемость бюджета можно, просто выровняв ставки НДС на всю продукцию с содержанием сахара. Любопытно, но во время пандемии цены на сахар на полках для населения держали на уровне 36 руб. за килограмм, а бизнес в это время покупал по 46 руб. И по этому поводу тоже кто-то станет кивать в сторону ЗОЖ?

– Поскольку Минфин России ожидает ежегодный сбор акциза в диапазоне от 10 до 20 млрд руб. (~$140,1–280,2 млн), какие причины у правительства не вводить акцизы?

– Еще 5 лет назад, когда впервые прозвучала такая инициатива, были сделаны расчеты. Во-первых, в российском законодательстве акцизное регулирование вводится в отношении двух категорий товаров – по которым есть однозначно доказанный вред здоровью и которые относятся к сегменту люкс. К счастью или к сожалению, безалкогольные напитки не являются люксовыми. Также нет прямого доказанного вреда здоровью. Это показано в исследовании аналитического центра при правительстве.

Во-вторых, в целом ряде стран, где вводили ограничения и акцизы на сахаросодержащие напитки, население здоровее не стало. Уровень потребления других сахаросодержащих категорий увеличился. Более того, намечается перекрестная эластичность. В случае введения, в зависимости от баланса рынка, идет повышение стоимости для конечного покупателя. И потребление смещается с безалкогольных напитков на слабоалкогольные – пиво и вино. Тогда снова возникает вопрос – а в чем «ЗОЖность» инициативы?

В-третьих, с точки зрения финансов само Министерство финансов говорит: «Нам непонятно, что такое напитки с высоким содержанием сахара. У нас нет такого на уровне классификаторов. А если даже это ввести, то налоговой службе нужно создавать систему, аналогичную по сложности системе по контролю за взиманием акциза на алкоголь». Эта система, насколько мне известно, вводилась больше 10 лет. Ее контур замкнулся только в 2020 г. Ежегодное поддержание работы этой системы обходится бюджету более чем в 2 млрд руб. [~$28 млн]. Кроме того, нужно содержать аппарат такой структуры, как «Росалкогольрегулирование».

Возникает вопрос – а сколько будет стоить администрирование акцизов за безалкоголь?

То есть, из ожидаемой суммы пополнения казны следует вычитать сразу несколько показателей. Первое – стоимость администрирования. Второе – уменьшение поступлений от налогов. Например, налога на прибыль. Потому что акцизы вынудят повысить цену, а это откатит потребление, и мы будем за счет снижения прибыли держать объемы продаж. Здесь государство начинает проигрывать. Третье – вполне возможно, в зависимости от отката потребления, получим снижение количества занятых в нашей индустрии. А согласно исследованию Высшей школы экономики, одно рабочее место у нас – это 7 связанных рабочих мест, где упаковка, транспорт, сети, поставка ингредиентов и так далее. Таким образом, при условном сокращении 1 тыс. сотрудников нашей индустрии 7 тыс. связанных рабочих мест либо реально потеряют работу, либо потеряют часть своего дохода. И за счет потери рабочих мест также снижаются поступления в бюджет.

Четвертое – если продажи падают, мы платим меньше НДС. Пятое – это история с введением с января 2022 г. в России стопроцентного норматива утилизации в рамках расширенной ответственности производителей, что увеличивает издержки компаний и сводит налог на прибыль практически к нулю. Шестое – система маркировки. Она вводится в отношении воды, но ряд компаний очень сильно пересекается по портфелю с безалкогольными напитками.

Если сложить все показатели, то, по расчетам аналитического центра при правительстве, получается чистый бюджетный эффект 24 млрд руб. [~$336,2 млн] за три года. Возможно, еще придется учитывать калорийность напитков. Низкокалорийные с содержанием менее 20 ккал на 100 гр/мл исключат из списка подакцизных. Тогда итоговая сумма ожидаемых поступлений в бюджет уменьшится еще на определенное количество миллиардов рублей. То есть, мы видим на выходе менее 8 млрд руб. [~$112 млн] в год чистого потенциального дохода при условии еще расходов на администрирование.

– В Казахстане при этом акцизы на безалкоголь собираются ввести с 2023 г. Может ли возникнуть цепная реакция во всех странах ЕАЭС?

– У наших казахстанских коллег те же аргументы, что и у нас. Но мы, как российский союз производителей, не можем влиять на принятие решений госорганами другого государства. При этом полностью поддерживаем казахстанский бизнес и считаем эту меру неприемлемой ни для нас, ни для Казахстана, ни для любой другой страны союза. И причин три.

Во-первых, низкий вклад индустрии в потребление добавленного сахара. В странах, где акцизы на сладкие напитки вводятся, совершенно другая структура потребления.

Во-вторых, в Казахстане и в России в целом низкий уровень подушевого потребления безалкогольных напитков. Если в Мексике этот показатель равен 380 литрам на человека в год, то в России – 35-36 литров в последние 5 лет. Показатель постоянный. Это говорит о том, что мы достигли порога насыщения рынка. При этом, потребление воды у нас выросло за это время на 2 млрд литров в целом или на 13 литров на человека в год. То есть, населению стало интересно увеличить потребление упакованной воды в связи с ЗОЖ-тенденциями. И то внутреннее замещение безалкогольных напитков, которое идет, показывает, что потребитель ориентируется больше на покупку безалкогольных напитков без сахара либо со сниженным сахаром.

В-третьих, мера с акцизами не приносит реально ни ЗОЖ-эффекта, ни пополнения бюджета. Это просто дискриминация одной категории среди всех остальных.

– По логике руководителей, не имеющих отношения к производству, изменение рецептуры – это все равно, что в чай не добавить сахар. Но ведь изменение рецептуры – это тяжелый технологический и экономический процесс. Это влияет на хранение продукта, его вкус…

– Мы это говорим с 2016 г. Если речь идет о замене сахара на что-то – уход в подсластители или сахарозаменители, действительно, с точки зрения технологий это переупаковка всего продукта. Там даже есть риск, что из-за смены рецептуры, перебалансировки отдельных компонентов может произойти ситуация, когда отдельные виды упаковки станут неприменимы для этого продукта.

Это действительно влияет и на вкус. В рамках реализации своих обязательств по кодексу по снижению сахара мы идем тремя путями – расширяем действующую линейку новыми напитками без сахара, со сниженным сахаром и постепенно, очень плавно снижаем сахар в регулярных рецептурах. Каждый грамм требует большой технологической работы и долгого привыкания потребителя к изменению вкуса.

Если смотреть на ситуацию с акцизами в нашей индустрии в целом, возможный негативный эффект коснется всех – бюджета, производителей и потребителей. Плюсы весьма сомнительны, учитывая как предпочтения покупателей, так и научные исследования.