ЕАЭС на перекрестке: "Большая Европа" проигрывает "Шелковому пути"?

Проблемы, с которыми столкнулся ЕАЭС в первый год своего существования, требуют не только углубления кооперации внутри союза, но и поиска внешних партнеров. В настоящее время просматриваются три основных вектора для такого взаимодействия. Однако успех подобной работы будет зависеть от способности участников объединения совместно решать политические проблемы на международной арене.

«Мир разделился на блоки»

Прошедшее в апреле заседание евразийского межправительственного совета свидетельствует о том, что проблемы мировой экономики не привели к краху евразийской интеграции. Действительно, в первый год функционирования ЕАЭС торговая активность между экономическими союзниками заметно упала – на 26%. Говоря об этом, правда, скептики стараются не упоминать, что объемы торговли государств ЕАЭС с третьими странами сократились еще больше – на треть. Соответственно евразийская интеграция даже на начальном своем этапе смогла сыграть роль «парашюта» для пяти входящих в неё стран.

13 апреля главы правительств России, Беларуси, Казахстана, Армении и Кыргызстана продолжили работу над облегчением условий взаимной торговли. Так, председатель белорусского правительства А.Кобяков призвал на заседании вернуться к согласованию первоочередного списка изъятий из 10-20 статей и принять меры по их оперативному устранению. Кроме того, премьеры обсудили План разработки актов ЕЭК, содержащий 125 позиций, работа над которыми будет теперь вестись в профильных департаментах Евразийской комиссии (ЕЭК).

Однако, несмотря на общемировые экономические сложности и нарастающую геополитическую нестабильность, ЕАЭС не замыкается в себе и не сосредотачивается исключительно на бухгалтерском учете изъятий и проработке законодательной базы. Развитие внутреннего потенциала союза невозможно без поиска внешних партнеров. «Прошел всего год функционирования, а Союз уже приобретает очертания не просто интеграционного объединения. И это правильное направление. Мир уже даже не делится, он разделился на блоки. Нас окружают страны и объединения с сильной экономикой. Задача ЕАЭС – занять достойное место среди них», - справедливо заметил глава белорусской делегации А.Кобяков на заседании межправсовета.

Западный вектор: «Большая Европа» откладывается

Поэтому Евразийский союз ведет активный поиск внешних партнеров и здесь уже можно выделить три приоритетных вектора. Два из них обсуждались непосредственно в рамках заседания межправительственного совета в апреле. По словам председателя коллеги ЕЭК Т.Саркисяна, на западном направлении приоритет – это выстраивание отношений с Европейским союзом, а на восточным – с Китаем. С декабря прошлого года началась практическая работа на южном направлении – стартовали консультации по созданию зоны свободной торговли Евразийского союза с Ираном.

Все эти направления без сомнений экономически перспективны, но нынешний кризис международных отношений вносит свои коррективы в векторы развития евразийской интеграции.

Несмотря на достаточно большую популярность идеи «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока, именно европейский вектор партнерства ЕАЭС переживает в настоящее время наиболее глубокий кризис.

Нельзя сказать, что это направление самое проблемное: нет развития – нет проблем. ЕАЭС не воспринимается на Западе как субъект для взаимодействия, а потому все попытки Евразийской комиссии начать диалог с Брюсселем разбиваются о стену молчания.

Самый показательный пример здесь, конечно, оставшееся без ответа августовское письмо еще предыдущего главы ЕЭК В.Христенко с предложением начать диалог о сотрудничестве двух союзов. На днях спикер нижней палаты белорусского Национального парламента В.Андрейченко в рамках совещании глав парламентов стран Евразии напомнил, что «участвуя в евразийском проекте, мы, как и наши партнеры, выступаем за более тесное равноправное взаимодействие двух крупнейших объединений — Евразийского и Европейского союзов». Однако прежде всего разное понимание «равноправного диалога» и тормозит до сих пор кооперацию между ЕАЭС и ЕС.

Брюссель за последние десятилетия привык жать руку своим восточным партнерам, держа в другой руке обширный список «домашнего задания» для последних. Причем основная часть этой «программы» - политические и идеологические требования. Для обсуждения экономического взаимодействия двух интеграционных образований подобный формат «равноправного диалога» выглядит как минимум странно. К слову, европейские чиновники ставят развитие отношений между ЕС и ЕАЭС в зависимость от реализации Минских соглашений, выполнением которых должны заниматься стороны конфликта внутри Украины – страны, не входящей ни в первый, ни во второй союз. Единственное реалистичное объяснение такого факта – банальное нежелание Брюсселя заниматься в настоящее время выстраиванием «Большой Европы».

Южный вектор: неспокойный Ближний Восток

Серьезные возможности наряду с ограничениями сотрудничества просматриваются на южном направлении развития ЕАЭС. Создание зоны свободной торговли с Ираном обусловлено экономически – со страной имеют активные экономические контакты сразу три страны Евразийского союза. Между Россией и Ираном разработана и подписана амбициозная «дорожная карта» развития двусторонних отношений с акцентом на сотрудничество в сфере энергетики и транзитной инфраструктуры. Создание ЗСТ также способствовало бы реализации идеи по созданию Южного транспортного коридора.

Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте РК, в свою очередь, прогнозирует рост казахстано-иранского товарооборота к концу года до $2 млрд, а в ближайшие годы – до $5 млрд. Неслучайно в апреле этого года руководитель Организации содействия торговле ИРИ Валиолла Афхами заявил, что Тегеран выступает  «за снижение уровня таможенных тарифов между Ираном и Казахстаном» и надеется, что

«Казахстан как активный участник объединения сможет содействовать присоединению Ирана к ЕАЭС».

Подобные перспективы не могут не заинтересовать и еще одного участника евразийской интеграции – Армению, для которой Иран остается «южным окном» в условиях враждебного тюркского окружения.

Однако и на этом направлении развития ЕАЭС экономика упирается в геополитические барьеры. Ближний Восток в настоящее время являет собой точку пересечения противоречий основных глобальных игроков. Региональная нестабильность, а также ряд противоречий в сфере экономики (Иран – потенциальный экономический конкурент богатых энергоресурсами стран ЕАЭС на нефтегазовых рынках) делают сотрудничество менее предсказуемым.

Вместе с тем, говоря о южным векторе, не следует забывать о колоссальном экономическом потенциале Индии, а также возможностям наращивания сотрудничества с Пакистаном, которые находятся на пути вступления в ШОС, что может радикально изменить облик данной организации.

Восточный вектор: пути к сопряжению

Перспективным вектором развития внешних связей ЕАЭС видится углубление взаимодействия на китайском направлении. Причем стратегическая заинтересованность в дальнейшем экономическом сближении с Китаем объединяет на данный момент все страны ЕАЭС. Казахстан связывают с Китаем уже традиционные тесные экономические связи, что позволяет Астане даже позиционировать себя в определенной мере как «эксперта» на данном направлении евразийской интеграции.

Для России углубление диалога с Китаем, помимо экономической целесообразности, это еще и реализация стратегии «поворота на Восток». Далекую от Восточной Азии Беларусь приближает к Китаю проект индустриального парка «Великий камень», а также надежды на наращивание все еще скромных инвестиций.

ЕЭК прогнозирует подписание всеобъемлющего соглашения по сопряжению Экономического пояса Шелкового пути и Евразийского экономического союза в течение двух лет.

Документ будет состоять из двух частей: соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве, включающие положения о формировании отраслевого сотрудничества ЕАЭС с Китаем, и «дорожной карты», состоящей из конкретных проектов.

Учитывая нестабильность на Ближнем Востоке и фактический паралич европейской политики в условиях целого набора социально-экономических, политических и культурных проблем, развитие отношений ЕАЭС с регионом Восточной и Юго-Восточной Азии видится верным стратегическим решением. Однако при этом не стоит забывать о формирующемся по соседству Транстихоокеанскому партнерству, где США играют первую скрипку, а Китай исключен из участников соглашения.

Будет ли это конкурирующее интеграционное образование или новый модуль для сопряжения, пока сказать сложно. В любом случае данный фактор лишь подталкивает к развитию отношений с Китаем, особенно в сфере инфраструктурных проектов. Руководство стран ЕАЭС, думается, прекрасно это осознают – не случайно одной из центральных тем очередного заседания межправсовета, который пройдет в Ереване уже в конце мая, станет вопрос развития железнодорожных перевозок.

При этом отдельной темой, которую следует обсуждать членам ЕАЭС уже сейчас, может стать нивелирование политических ограничителей внешних экономических контактов. Для решения таких задач в сложившихся условиях у ЕАЭС, объединяющего народы разных культур, регионов и структур экономик есть реальные конкурентные преимущества, которые не следует игнорировать или откладывать до более спокойного времени.