НАТО наращивает милитаризацию Прибалтики

Генсек НАТО Марк Рютте объявил о запуске новой миссии по патрулированию на Балтийском море. В ней будут задействованы фрегаты и самолеты, а также морские дроны. Поводом для усиления военного присутствия в регионе стали тщательно раздувавшиеся в западных СМИ инциденты с обрывом подводных коммуникаций. Официальные лица прибалтийских стран и Польши настойчиво пытались приписать вину за них России. Какие цели преследует эта кампания, проанализировал советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований, старший научный сотрудник Центра белорусских исследований Института Европы РАН Всеволод Шимов.

НАТО активизируется на Балтике

14 января в Хельсинки проходит саммит балтийских стран НАТО с участием генерального секретаря альянса Марка Рютте. Основной темой мероприятия объявлена защита критической подводной инфраструктуры. Также лидеры балтийских стран НАТО будут обсуждать усиление присутствия альянса на Балтике и противодействие так называемому «теневому флоту РФ».

В ближайшее время НАТО собирается начать операцию по наблюдению за критически важной инфраструктурой на дне Балтийского моря. Впервые в качестве члена альянса в этой операции примет участие Швеция. Стокгольм намерен задействовать для этого самолет радиолокационной разведки и три военных корабля.

Поводом для всей этой активности послужил ряд инцидентов, в результате которых оказывалась повреждена телекоммуникационная и трубопроводная инфраструктура в Балтийском море: телекоммуникационные кабели между Финляндией и Эстонией, Швецией и Литвой, Германией и Финляндией, а также трубопровод между Эстонией и Финляндией. Можно также вспомнить подрыв нитки газопровода «Северный поток», который, правда, не вызвал на Западе такого ажиотажа, как прочие инциденты.

Во всех этих случаях (кроме подрыва «Северного потока») на Западе пытались обнаружить «российский след» и обвинить Москву в диверсионной активности на Балтике. Правда, впоследствии выяснялось, что повреждения обычно имели вполне прозаические причины: либо естественный износ, либо удары якорями проходящих кораблей.

Балтийское море – мелководное и перенасыщенное различной инфраструктурой. Трафик судов здесь большой, а морская среда является агрессивной для кабелей и труб. Поэтому различные мелкие инциденты с подводной инфраструктурой вряд ли можно назвать чем-то из ряда вон выходящим. Однако очевидно, что НАТО намерено использовать эти события для милитаризации Балтийского бассейна, что, в свою очередь, является частью плана по превращению Балтики во «внутреннее озеро» альянса.

Обострение противостояния

Важный шаг в этом направлении был сделан после того, как членами НАТО стали Швеция и Финляндия. Несмотря на то, что эти страны и раньше были дружественными альянсу и фактически были его ассоциированными членами, их формально нейтральный статус все же существенно ограничивал оперативные возможности НАТО в Балтийском море.

Теперь же практически все балтийское побережье, а значит, и морская акватория находится под контролем НАТО. Окончательно замкнуть контур не позволяет лишь присутствие на Балтике России. Она в сложившейся обстановке оказалась в положении «миноритарного акционера». России принадлежат лишь короткие полоски побережий на Финском заливе и в Калининградской области. При этом Балтийское море остается для России важным окном во внешний мир, а военное присутствие в регионе обеспечивается Балтийским флотом.

Поэтому выдавливание России с Балтики остается одной из основных задач НАТО. Балтийское море рискует стать новым театром противостояния России и Запада.

С присоединением к альянсу Швеции и Финляндии НАТО получило возможность значительно нарастить свое присутствие на Балтике и обеспечить здесь свое полное доминирование. Причем, прикрываться это будет сугубо оборонительной риторикой, под видом защиты инфраструктуры от мнимых российских угроз. Поэтому неслучайно именно мониторинг подводной инфраструктуры стал основной темой встречи балтийских стран альянса – это очень удобный предлог развернуть в регионе интенсивное военное строительство.

Странам Прибалтики в этом раскладе также отводится немаловажная роль. С присоединением к НАТО Финляндии она вместе с Эстонией образует стратегические «клещи», сжимающие с двух сторон Финский залив. Это, в свою очередь, создает предпосылки для попытки морской блокады Санкт-Петербурга и других российских портов на Финском заливе.

Риски и динамика событий

В опасности оказывается балтийский экспорт и главного российского союзника – Беларуси. После того, как прибалтийские страны закрыли для Минска свои порты, Беларусь оперативно перенаправила свои грузы на порты Ленинградской области. Однако теперь угроза нависает и над этим маршрутом.

Готовится к противостоянию на Балтике и Литва. При этом ее оперативное значение связано не столько с морем, сколько с сухопутными коммуникациями. Именно через Литву осуществляется сухопутная связь Прибалтики и ЕС. Кроме того, от Литвы по-прежнему зависит снабжение по суше Калининградской области. Именно поэтому она оказывается лидером по милитаризации среди прибалтийских стран.

В этом году литовские военные расходы должны составить 4% от объема ВВП. По словам президента Гитанаса Науседы, в ближайшее время Вильнюс может довести расходы на оборону до 5%. В 2025 г. Литва собирается внести аванс за партию немецких танков Leopard, чтобы к 2030 г. сформировать танковый батальон. Это также указывает на то, что Литву готовят к военным операциям на суше.

Латвия, со своей стороны, становится лидерам по поставкам дронов на Украину. В прошедшем 2024 г. Латвия передала Украине 3000 боевых беспилотников. В этом году на военное снабжение Украины Латвия намерена потратить €20 млн.

Роль беспилотников в современных конфликтах очевидна. Можно не сомневаться, что в противостоянии на Балтике НАТО отводит им важную роль. В целом гонка вооружений на Балтике набирает обороты. Пока стороны воздерживаются от прямой конфронтации, однако динамика событий указывает на то, что вероятность военного столкновения возрастает.

Всеволод Шимов, советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований, старший научный сотрудник Центра белорусских исследований Института Европы РАН