Практический нейтралитет. Как Евразийскому союзу избежать втягивания в глобальные конфликты

Мир входит в длительный процесс глобальной турбулентности, который затронет все аспекты той модели глобального развития, к которой мы привыкли. Конечно, пока вряд ли можно говорить о полноценной «предвоенной» ситуации, но «игра мускулами», включая и операции на периферии глобального политического пространства, уже почти вышли за рамки «политики мирного времени». Естественно, что многие страны мира ищут формы уклонения от участия в грядущих «битвах» за глобальное лидерство на стороне той или иной коалиции.

Пространство «Новой Евразии» стало в последние годы интересной площадкой, где на практике обкатываются принципы «нового нейтрализма». Конечно, некоторые государства постсоветского пространства объединены в Организацию договора о коллективной безопасности, на основании чего говорят об отсутствии нейтралитета у его членов.

Однако ОДКБ по сути своей, - не военный блок. ОДКБ никогда не имел внешнего врага и никогда не имел никаких целей за пределами территорий стран-членов, хотя в ряде ситуаций (например, в ходе очередной волны нестабильности в Афганистане в конце 1990-х гг.) появление таких военно-силовых приоритетов было бы логичным. Так, что ОДКБ является организацией даже не столько коллективной региональной безопасности, но коллективной региональной стабильности.  

Можно говорить о том, что ОДКБ является инструментом коллективного нейтралитета.

Это, конечно, не исключает, но существенно сокращает возможности втягивания государств-участников в серьезные военные конфликты и различные аспекты глобального противоборства. А значит, - и средством обеспечения невтягивания стран региона в грядущую конкуренцию за глобальное лидерство.

И когда некоторым партнерам по ОДКБ подбрасывают концепции «чистого нейтралитета», предполагающие де-факто выход из ОДКБ, то, конечно, необходимо понимать, что за этим стоит простое и понятное желание включить эти страны в «зону конкуренции». То есть, сделать их объектом политики в борьбе за глобальное лидерство.

Так называемый «полный нейтралитет» неизбежно приведет к попаданию того или иного государства в зону «вакуума гарантий», при котором возникнет реальная угроза втягивания страны в процесс «геополитической конкуренции», который приобретет все менее теоретический характер.

Так что «чистый нейтралитет» с неизбежностью приводит страну к членству в одной из глобальных коалиций с понятными последствиями.  Ведь рано или поздно встанет вопрос, что лучше сидеть за столом, нежели быть дичью на столе, как цинично выразился один из руководителей Черногории при вступлении страны в НАТО, отдавая Североатлантическому Альянсу существенную долю суверенитета страны. Забыв сказать, однако, что это сделало страну «легитимной целью» для противостоящих коалиций. За право «сидеть за столом» уже сейчас приходится платить, причем порой и «дань кровью».

Конечно, принципы «нового нейтралитета» не могут ограничиваться только военной и военно-политической сферой. «Новый», «практический нейтралитет», который вызревает на постсоветском пространстве, вероятно, должен включить в себя следующие элементы:

• Отказ от интервенционизма как принципа внешнеполитической конкуренции, но одновременно и устойчивость к интервенционизму других. Только сильное в военном плане государство или коалиция государств может себя защитить. И тут важна партнерская самодостаточность в вопросах обеспечения безопасности. Важно, однако, и то, что принципы нейтралитета в ОДКБ – и это результат накопления опыта, в том числе и негативного – построены на той посылке, что в рамках Организации политическое доминирование невозможно в принципе. И это необычно на фоне происходящего в других военно-политических и политических организациях.

• Разумный суверенитет. Государства ЕАЭС и ОДКБ отказываются от вмешательства во внутренние дела друг друга. Однако соблюдают определенный гуманитарный стандарт  поведения власти и развития гражданского общества. Межгосударственные соглашения в рамках СНГ и ЕАЭС установили весьма широкие и потенциально эффективные рамки развития и социальной структуры соответствующих государства, и гражданского общества, причем без всякого вмешательства извне. Можно спорить о том, насколько эти рамки соблюдаются чиновничеством и политиками, но механизм на практике существует, что само по себе является уникальным явлением. И это может быть политической основой «нового нейтрализма».

• Деполитизация экономики. Именно Россия, несмотря на всю ее историю, сейчас является одной из немногих сил в мире, которые могут и должны поднять упавшее в грязь санкций, протекционизма и манипуляций знамя свободной рыночной экономики. Это может стать основой экономической политики на всем постсоветском пространстве. Но более того:

именно странам «практического нейтралитета» пора обозначить те рамки, в которых экономика может оставаться рыночной в глобальном плане, не становясь людоедской. Это и будет то слово в развитии социально-экономической глобализации, которое могут сказать страны постсоветского пространства. 

• Культурное многообразие как элемент развития. Речь идет не о превращающейся в аналог тоталитарной идеологии толерантности в смысле отказа от собственной самобытности во имя диффузии культур. Это порождает этнические и социальные химеры и политическое противостояние (примером чему – современная Европа, но не только – достаточно посетить любой мегаполис мира, чтобы увидеть последствия «практической толерантности»). Альтернатива - культурное многообразие на основе понимания и уважения различий, но без тоталитарных уклонов. Тут также не нужно придумывать ничего нового и необычного. И здесь страны «Новой Евразии» являются явными глобальными лидерами.

Главная проблема нейтралитета на постсоветском пространстве, как это ни странно, состоит в слабости экономической базы, недостаточности существующих внутренних источников экономического роста. И тут вопрос состоит в развитии экономических аспектов интеграции не только в узком контексте (ЕАЭС), но и в более широком – Таможенный союз и Зона свободной торговли.

Но важно понимать, что условия для спокойного экономического и социального развития без санкций, вмешательства с целью изменения культурных и социальных моделей и выкручивания рук могут возникнуть только в условиях «практического нейтралитета». То есть, в условиях сохранения и развития механизмов ОДКБ.

Важно и то, что ОДКБ и связанные с ним политические и военные институты, могут быть не просто элементом политики регионального нейтралитета, но и моделью для масштабирования в других регионах. В конечном счете, система обязательств ОДКБ достаточно гибкая для того, чтобы быть тиражируема. Хороший, успешный пример не менее заразителен, чем дурной. 

Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ «Высшая школа экономики»